Больше, чем сделка - стр. 13
– Давай, мелкая, рассказывай про свою «жопу». Я весь внимание.
Вместо слов, достаю конверт и выкладываю перед братом. У меня нет сомнений, делиться ли с ним информацией или нет. Естественно, делиться.
Он единственный, кому я доверяю в этой жизни, как самой себе. А может даже, чуть больше. Заслуженно.
– Мля, Ира. Уверена, что хочешь лезть в это дело?
То, что Платонов моментально узнает Савранского, не удивляет. Ему по должности положено. Поражает другое. Он с «мелкой» переходит на «Ира» – а это уже показатель недовольства. Плюс матерится при мне. И самое фантастичное, его фраза:
– Это фотомонтаж.
Приоткрываю рот, как в детстве.
– Сережа, но как? Ты уверен?
Вообще-то я вчера больше двух часов до этого доходила. А он лишь раз взглянул.
– На девяносто девять процентов, – звучит бескомпромиссное.
– Почему не сто?
– Сто в наше время тебе никто не даст. Рисково.
Фыркаю.
А брат уже поясняет:
– Во-первых, у меня глаз наметан. Тут работа фуфловая. Во-вторых, Егор Савранский без ума от своей супруги.
– Откуда знаешь?
– Общие знакомые птички на хвосте принесли, – хмыкает загадочно, давая понять, что большего не скажет.
– А в-третьих тоже есть?
– А как же! Это Эльза Гольдман, – щелкает пальцем по лицу жгучей брюнетки на снимке, – жена Альберта Гольдмана, фактического конкурента Савранского. Что в финансовом плане, что в размерах власти. И поверь, со своим мужем дамочка тоже живет очень неплохо. Совсем недавно ребенка родили.
– Ничего себе.
Свожу брови вместе, прикидывая размеры назревающего Армагеддона, и откидываюсь на спинку кресла. Но, поймав недовольный взгляд брата, указывающий на нетронутую чашку, беру ту в руки и делаю несколько глотков за раз.
– Печенье тоже ешь, – ворчит Платонов, не спуская с меня глаз.
Дожидается, пока закончу, и только после этого продолжает:
– Учитывая все выше озвученное, я еще раз тебя спрашиваю, Ириша. Ты уверена, что хочешь сюда, – стучит по стопке фотографий, – лезть?
Тяжело вздыхаю.
Киваю.
– Ёнь, Ульяна – моя подруга.
Пару секунд, растягивающихся в бесконечность, сверлим друг друга взглядами. Сергей сдается первым. Закатывает глаза, стонет в голос и качает головой.
– Ясно. Не отступишь.
– Ну, прости, – дергаю плечом.
Впрочем, стыда, что сама лезу к дьяволу в пасть и попутно втягиваю его, почти не испытываю.
Ну не могу я поступить иначе. Совесть сожрет.
А Сережка… Сережка по-любому за меня впишется, даже если буду настаивать так не делать. Да что там? Особенно, если буду настаивать.
Проходили, знаем.
Поэтому и не таюсь, вываливаю на Платонова всё, что успела узнать и обдумать. Попутно жалуюсь на липучку-шейха, чем напрягаю брата даже сильнее, чем дружбой с Улей.