Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - стр. 29
Зойка один раз обернулась и увидела такую атаку.
Страхов, пытаясь отмахнуться от пчелы, которая, чудилось, атаковала и сверху, и снизу, и со всех сторон одновременно, уронил мамашу, споткнулся о нее и упал сам. Кошка налетела на них, запуталась в своих многочисленных конечностях и с жалобным мявом простерлась на тротуаре рядом. Тут же, не разглядев своими закатившимися глазами помехи, повалился босоногий «электрик Петров». Его боты нетерпеливо приплясывали и подпрыгивали рядом. А над ними то зависала, то падала, как пикирующий истребитель в фильмах про войну, пчела, и теперь ее жужжанье в самом деле напоминало завыванье самолета, идущего в пике.
Судя по воплям, которые издавали то Страхов, то мамаша, то кошка, то нервные боты «электрика Петрова» (сам он молчал, как и положено мертвецу), пикировала пчела не просто так, а жалила эту публику почем зря.
И снова этого никто не замечал… Впрочем, и народу-то в этот миг не оказалось на улице, замечать было просто некому.
Однако, увидав, что Зойка замерла и остолбенело разглядывает причудливую кучу-малу, пчела оставила ее преследователей в покое и, не то визжа, не то жужжа, ринулась к ней. Желтые выпученные пчелиные глаза были полны злости, а из плоского, как бы шерстяного рта торчало заостренное жало, готовое тяпнуть, да так, что мало не покажется.
Будь у Зойки время, она задумалась бы над тем, каким образом можно видеть лицо пчелы. Но времени на такие глубокие размышления совершенно не имелось. Она лишь мельком удивилась: ведь пчелы, согласно каким-то там законам природы, погибают, ужалив человека или животное и оставив в его теле свое жало. А эта ничего: нажалила Страхова с компанией – и жива-живехонька, летит и летит, еще и Зойку норовит тяпнуть…
Может, потому, что те, кого она жалила только что, не были ни людьми, ни животными? Жуткарями они были… А если она тяпнет вполне человеческую Зойку, законы природы все же сработают? И пчела падет мертвой?
Вопрос такой: не падет ли рядышком и мертвая Зойка?
Ставить такой опыт и жертвовать собой ради каких-то там законов природы не было ни малейшего желания. Поэтому Зойка опять припустила со всех ног, подгоняемая пчелой, которая мелькала то справа, то слева, взвизгивая особенно грозно, стоило хоть чуть-чуть замедлить бег или споткнуться.
Через несколько минут пчела исчезла, и Зойка остановилась перевести дух, в безумной надежде, что все кончилось.
Надежда и в самом деле оказалась безумной: Страхов и его травмоподельники приближались, а пчела пыталась их задержать.
Так она и металась, то атакуя преследователей, то гоня вперед Зойку, и наконец до девчонки, которая почти одурела от страха и стремительно бега, но все же не вполне утратила мыслительные способности, дошло, что пчела гонит ее не просто так, в какое-то там неведомое «вперед», а подгоняет к дому.