Большая книга ужасов – 91 - стр. 18
Да какая разница, что там было! Сейчас во всех окнах выбиты стекла, в плафонах двух-трех уличных фонарей нет лампочек, заборы оплетены повиликой и еще какой-то травой… И тут я разглядел совсем близко, за забором, дом с целыми окнами, крылечко и открытую дверь!
Я почти добежал до этой избы, как вдруг в соседнем огороде, заросшем, как и все прочие, сорной пожухлой травой, засек боковым зрением человеческую фигуру – в просторном, кое-как запахнутом и ничем не подпоясанном халате, до того застиранном, что ни цвета, ни узора не различить; на голову нахлобучена шапка-ушанка.
Сначала я решил, что это пугало огородное, однако оно вдруг косноязычно прокричало:
– Эй, че-а-эк, ко меня, ко меня! – И приглашающе замахало длинными руками, на которые были натянуты черные перчатки.
Не пугало, значит!
Подумать, стоит ли отозваться на это приглашение, я не успел: позади раздался грозный рык и короткий звук, похожий на лай. «Пугало» подхватило полы халата и чесануло в свой дом, мелькая кривыми ножищами, обтянутыми черными трениками, а может, кальсонами.
В подробности я не вдавался: преследователь был совсем близко, и это, судя по рыку, было что-то кровожадное, вроде волка!
Я кинулся к посеревшему от дождей забору, ограждающему первую избу, распахнул кривую калитку, проскочил в нее и, не оборачиваясь, захлопнул, надеясь, что она шарахнет моего преследователя. Судя по чему-то среднему между воем, рыком и лаем, который до меня долетел, зверюге досталось, но вот калитка распахнулась вновь, потом опять захлопнулась. Преследователь ворвался во двор! Я в это время был уже на крыльце, влетел в открытые сенцы, потом ринулся в комнату, однако споткнулся о порожек и ничком плюхнулся на пол, а мой отставший было преследователь, не ожидавший, конечно, такой удачи, с размаху свалился мне на спину, и я затылком и шеей ощутил его распаленное бегом дыхание.
Щелкнули зубы… сейчас они вопьются мне в шею, перекусят позвонки…
Внезапно мимо протопали быстрые легкие шаги и раздался сердитый девичий голос:
– Вставайте! Развалились тут! Лучше бы дверь закрыли!
Захлопнулась дверь, рухнул с грохотом засов, потом девчонка еще более сердито крикнула:
– Да вставай же, Пепел! Превращайся скорей, а то он с ума сойдет, когда тебя увидит.
И я почувствовал, как тяжесть, давившая мне на спину, с пыхтением сдвинулась.
Стремительно повернулся, сел – и в самом деле чуть не рехнулся, увидев перед собой огромного пса, тело и голова которого были обугленными, обожженными, как если бы он упал в костер, но все-таки вырвался из него. Местами на теле не было шерсти, а та, что осталась, слегка дымилась, и даже искры по ней пробегали. Ошейник обгорел и едва держался, а изо лба торчал короткий штырек – черный и вроде бы тоже обгоревший.