Большая книга ужасов – 86 - стр. 48

– Что за… Что за… Что за… – бубнил Петрович тупо глядя перед собой.

Второй стоял отвернувшись лицом к машине.

Запах крови кружился над озером. В этой влажности он был просто невыносим. Если меня сейчас вырвет…

Я успела отбежать в лесок, чтобы не оставлять биоматериал на месте преступления.

– Нам никто не поверит! – ожил Петрович. – Что ты скажешь: налетела стая мошкары, сожрала и улетела?

– Судмедэкспертиза установит, – тихо возразил Второй.

Я отплёвывалась в кустах. Моя машина стояла почти поперёк дороги с включённым ближним светом, и я не сразу заметила, как со стороны шоссе подъезжают «Скорая» и «полиция».

– Едут! – голос получился осипший. Полезла в машину за водичкой. Во рту плотно поселился вкус желудочной кислоты и почему-то крови.

Захлопали двери, захрустели ветки под ногами врачей и полицейских. Меня трясло в мокрой одежде, я всё-таки глотнула воды и опять побежала к кустику.

– Где тело? – спросил кто-то у меня над самым ухом.

Я махнула в сторону озера, уверенная, что Второй всех проводит куда надо. Петрович паниковал молча. Я прямо спиной чувствовала его взгляд и этот тихий ужас. Легче не стало. В желудке образовался кислый кровяной ком, и я дрожала. Надо поискать в машине плед, вроде был… Открыла багажник. Мимо меня ещё шли люди в медицинских робах, полицейской форме, и один в гражданском очень бдительно отнёсся к моим раскопкам в багажнике:

– Это ваша машина?

– Ага.

– Что вы ищите?

– Одеяло. Искупалась немножко.

Он увидел пачку памперсов для взрослых в недрах моего багажника и кивнул:

– Это что?

– Волонтёрю в доме престарелых. – Я тут же прикусила язык: зачем ляпнула?! Та бабулька, убитая первой, она ведь в Доме! Теперь точно попаду под подозрение!

Этот в гражданском и бровью не повёл. Постоял рядом, пока я найду плед, замотаюсь, и пошёл за мной к озеру, чуть не наступая мне на пятки.

Потом было страшно и неинтересно. Доктор осматривал то, что осталось от Первого, полиция присвистывала и всё спрашивала, что здесь произошло, как будто это можно сформулировать в двух словах. Какого-то сержантика рвало на мой куст. Петрович повторял рефреном «это не мы», Второй излагал чётко и по делу, и странные взгляды врача и мужика в гражданском его не смущали. Я дрожала от холода, завернувшись в свой плед, и кивала в такт обоим.

Потом нас троих повезли в отделение, где сперва заставили писать объяснение, ну то есть сочинение «Как я провёл последний час». Вот меньше всего хотелось описывать это, мысли путались, меня опять тошнило, не говоря о мокрой одежде. Не знаю, от чего меня тогда трясло: от холода или от этого вот… Но, как ни странно, собралась, написала, аж несколько страниц, и вроде стало чуточку легче.