Большая книга ужасов – 86 - стр. 29

Идея мне самой так понравилась, что я без страха протянула руку и сорвала с медведя намордник. Если я всё-таки сумею отвезти его в лес… Мишка тут же бросился на меня, я метнулась в сторону, кинув в него остатками колбасы.

Без намордника медведь расправился с колбасой за несколько секунд и без приманки пошёл в мою сторону, шевеля ноздрями: «А ещё есть?» Нету. Врать нехорошо, но надо. Я вытянула перед собой руку, сложив большой и указательный пальцы, будто приманиваю глупую собачонку. И попятилась в сторону парковки.

Мишка догнал меня в три прыжка. Встал на задние лапы, лизнул мои пустые пальцы. Из-под губы сверкнул клычок размером с фалангу пальца, я успела убрать руки за спину и отпрыгнуть назад. Мишка опустился на четвереньки, потянул носом в мою сторону: ох сейчас всыплет кому-то за обман! Но он отвернулся и побежал рысью обратно в сторону корпуса.

– Эй, куда?!

На секунду он исчез в темноте, чтобы тут же вынырнуть на самокате и шустро вырулить на дорожку. Я подумала, что он помашет мне лапой, но медведь сосредоточенно отталкивался задней, уезжая всё дальше от корпуса, от парковки… Я побежала за ним, слабо соображая, что буду делать, если правда догоню. Ехал он небыстро, и уже у баскетбольной коробки мы поравнялись. А дальше что? Мишка уверенно рулил к корпусу администрации. За спиной громко хлопнула дверь: Сашка, убью!..

У корпуса администрации камер как грязи и за собачку медведя на самокате уже никто не примет. Хорошая новость – ночью там никого, кроме Иваныча, который ночует сегодня в кабинете Хурмы. У самого корпуса нас и догнала Сашка.

– Давай назад! – Из головы не шла убитая старушка.

– Ну Ляльевгеньна!

Медведь спешился и повторил фокус с ночным хулиганом: постучал в окно, отбежал в темноту. Интересно, этому его тоже в цирке научили?

Из корпуса между тем послышалось бодрое:

– Иду! – И часто-часто зашаркали шаги.

Иваныч. Не спится ему. А мы тут с визитом.

– Сашка, брысь по-хорошему!

– Это мы, Валерий Иваныч!

– Саша!

Мы пререкались минут пять. Медведь за это время уже набоялся и вышел в свет фонаря, сев у крыльца в шаге от меня и периодически косясь на самокат.

Лязгнула задвижка, на пороге возник Иваныч, близоруко щурясь в темноту:

– Чего не спишь, Ляля Евгеньевна? А ты-то чего не спишь?

– Не могу уснуть!

Иваныч посторонился, впуская нас, и, прежде чем я успела что-то промычать, мишка промылился под нашими ногами как шустрый кот и скрылся в темноте пустого корпуса. Сашка бесцеремонно оттолкнула меня и проскочила следом. Убью! Я вошла, заперла дверь, включила свет.

– Доброй ночи, Валерий Иваныч. Чупакабру видели?