Большая книга ужасов – 79 - стр. 35
В замке зашевелился ключ, повернулась ручка двери, и вошла женщина, пахнущая тряпкой. Увидела мою торчащую из двери физиономию и расхохоталась:
– Ты прекрасна, Джерри! Леня, иди сюда, скорей! Это надо видеть!
– Что там? – Лысый, судя по голосу, был внизу.
– Застряла в двери.
– Ну так вынь ее, мне бежать надо! Опять в новом корпусе что-то напортачили.
– Ну глянь!
– Сфоткай и иди сюда, ты мне нужна. Только вынуть ее не забудь! От ее вопля весь дом подпрыгнул!
Женщина, пахнущая тряпкой, невозмутимо достала телефон, щелкнула меня, полюбовалась, щелкнула еще. Я не знала, куда деваться от стыда. Дернулась назад, ободрала голову, но освободилась и полетела на спину на холодный кафель.
– Дурная ты, Джерри, и не лечишься. Дверь заставлю перевешивать тебя. – Она сунула телефон в карман и вышла, не забыв запереть дверь.
Я тут же бросилась отковыривать новые куски картона, и уже через пару минут сидела на подоконнике. Внизу топали и суетились Лысый и эта. Они громко собирали Лысого в старый корпус, как я поняла – надолго. Это было не важно, потому что сейчас он покажется на дорожке и обязательно обернется на окна. Тогда я скажу ему, что случилось. И он останется. А она – нет.
– Возьми мой старый телефон. Он хотя бы звонит…
– Не, я уже новый себе присмотрел… Все, бегу, катер и так заждался. – И он громко затопал, но не в сторону двери. Я сперва решила, что мне кажется, но нет. Шаги удалялись не вправо, а влево от моей комнаты. Где-то в другом конце дома хлопнула дверь.
Еще не поняв, что такое произошло, я прилипла к стеклу. Никто не показывался. Я представляла, как Лысый спускает с крыльца свой рюкзак волоком, как присаживается, чтобы его надеть, встает, поправляет лямки, встряхивает головой, ворчит «За что мне это все?», наконец, делает шаг. Другой, третий. Сейчас из-под козырька над крыльцом покажется его плешь…
Нет. Нет. И все еще нет. Та дверь, что хлопнула, – не та дверь. Не знала, что из дома есть другой выход. Выход, куда не выходит мое окно.
Женщина, пахнущая тряпкой, явилась незамедлительно. Она осторожно заглянула в комнату, вошла, отперла зачем-то ванную и молча удалилась, не забыв запереть меня снаружи. Я готова была опять разреветься от нелепости ситуации. И кажется, даже ревела, не помню. Сидела на подоконнике, смотрела на двор и все не решалась высадить стекло.
Позже во двор с граблями вышла Флер, и я немножко приободрилась. Хорошо, что я ее вижу. С ней почти как с Леной – всегда спокойнее.
Флер принялась убирать с газона опавшую хвою и листья. Она это ненавидит, на ее лице была гримаса отвращения, заметная даже мне со второго этажа. Я стала стучать в стекло и вопить, и она сразу увидела меня. Провела рукой: «Что случилось?» Я взмахнула руками в ответ, отпустив подоконник, за который держалась. Пытаясь устоять, автоматически наступила на больную ногу, взвыла и опять вцепилась в подоконник. Флер поняла это по-своему и показала «Выздоравливай». Я держалась за подоконник одной рукой, а другой орала «Меня заперли, меня заперли»… Флер показала «Кто?», а к ней по дорожке уже бежала женщина, пахнущая тряпкой. Я показала на нее. В этот момент женщина, пахнущая тряпкой, подняла голову, и я так и замерла со своим нацеленным пальцем. Я не видела ее глаз, но отчего-то вздрогнула, и моя рука чуть не соскользнула с подоконника.