Большая книга ужасов – 67 (сборник) - стр. 4
Идя на удары колуна, мы проломились сквозь заросли и вышли к могиле. Крест был без надписи: старик и так знал, кто под ним похоронен, а больше никто тут не бывал, кроме летчиков.
Мышь расстроилась. Однажды она положила на могилу цветы, а старик их выбросил. С тех пор она боялась его рассердить и не подходила к безымянному кресту.
Мы опять вломились в кусты и, набрав негодных для костра сырых веток, вышли к дому с другой стороны.
Костер я разжег, плеснув бензина. Мышь в избе разбирала наши припасы и спрашивала из окна:
– Толь, суп вермишелевый с мясом будем? Или лучше с курицей?
Я сказал, что мне все равно. И мясо и курица были бурыми комочками, неотличимыми по вкусу.
И вдруг Мышь спросила:
– А где шпага?
Почему-то я сразу понял, что шпага пропала навсегда, и не удивился. Когда мы разглядывали ее под вынутой из бинокля линзой, меня не оставляло ощущение полусна-полуяви. Я мог представить эту шпагу лежащей на бархате в прозрачной коробочке со специальной увеличительной крышкой. А с деревенским столом из грубо оструганных досок она не вязалась. Возникла чудом – и пропала чудом.
Глава III. Кто ее взял?
Мышь не сомневалась, что шпагу взял Гематоген. Взял так взял, мы не имели ничего против. Здесь все вокруг его, и шпага, выходит, его. Хотя и странно, откуда у таежника такая редкая штука.
На всякий случай мы облазили на четвереньках пол и проверили все места, куда могли воткнуть шпагу, чтобы она не потерялась, а потом забыть. Нет. Пропала.
Тут я вспомнил, что, бродя по собачьей тропе, мы все время слышали удары колуна. Чтобы зайти к нам и взять шпагу, старику нужно было минуты две, а удары раздавались непрерывно. Загадка.
Мы сидели у костра с котелком, подбрасывали веточки и молчали.
– Я пойду и спрошу, – сказала Мышь.
– А он не ответит.
– Почему?
– Это ты у него спроси, почему он никогда не отвечает.
– Все-таки отвечает иногда, – вступилась за Гематогена Мышь. – Знаешь, Толя, он как Маугли. Мне кажется, что зимой к его дому приходят волки и он с ними разговаривает. Он просто из другого мира, поэтому не всегда нас понимает. Так что пойди и спроси, – неожиданно закончила Мышь.
– Почему я? Ты же сама хотела!
– Потому что мне страшно.
– Зато тебе он чаще отвечает.
Мы стали вспоминать, и оказалось, что Мыши он отвечал почти на все вопросы, причем называл ее Марией и говорил длинно (длинно для Гематогена). А мне говорил: «Там», «Вот», – а чаще показывал пальцем.
– Ладно, – согласилась Мышь, – только ты меня подстраховывай.
– За руку держать, что ли?
– Ну, не за руку, а будь рядом.
И мы пошли. Удары колуна уже минут пять как смолкли. Обогнув избу, мы увидели, что Гематоген складывает дрова в поленницу. Мышь вышла вперед и начала: