Большая книга ужасов 63 (сборник) - стр. 45
И вдруг невдалеке раздался вой.
Вообще там, в этом овраге, стояли, наверное, какие-нибудь старые частные дома, в которых запросто могли быть собаки. И почему бы одной из них не взять да не повыть на луну?
Да легко!
Но почему-то никто не поверил, что это выла собака. Почему-то все сразу подумали, что это волк.
Тут уж стало всем так страшно, что они, ничего не соображая, кинулись напролом в заросли – и вдруг увидели впереди полянку!
А на полянке стоял этот дед – сосед Дохлого Тунца.
Наконец-то! Он их выведет!
Ребята бросились было к старику, но вдруг остановились. Ноги дальше просто не шли! Какой-то невыразимой жутью веяло от этой одинокой фигуры, стоявшей посреди поляны, широко раскинув руки.
Еще там находился шалаш, перед шалашом – остатки поблекшего от времени и дождей кострища.
Старик делал руками какие-то странные движения, как будто манил к себе клочья тумана, которые выползали из чащи. Ну да, вокруг были уже не чахлые ясени, которые росли в овраге, а таки-ие деревьища… могучие стволы, кроны которых смыкались в вышине. Небо неостановимо наливалось густой вечерней синевой, в которой засветился бледный круг полной луны.
И вдруг старик страшно взвыл, глядя на эту луну!
Если Валя не рухнула в обморок тут же, на месте, Люда не свалилась рядом, а Сашка с Пашкой не чесанули со всех ног в неизвестном направлении, то лишь потому, что всех сковало непонятное оцепенение.
Они взмокли, они похолодели от ужаса, внутри они орали и звали на помощь, однако не могли издать ни звука.
Только слушали голос старика, только смотрели на медлительные, но в то же время точные движения его рук. И слушали шелест, который доносился из чащи, – он становился все громче, все отчетливей.
Чудилось, это шуршат листья и трава под чьими-то крадущимися шагами…
Повинуясь движениям старика, серые клочья тумана поднимались то выше, то ниже, образуя странные фигуры.
Но постепенно полупрозрачные тени наливались темнотой, их очертания становились четче и четче. Это оказались четырехлапые тени – остроухие, хвостатые, со светящимися глазами.
Старик снова взвыл – и тени метнулись к нему, издавая ответный вой. В нем слышались радость и покорность.
Волки, это были волки!
Хотя вели они себя как обычные собаки… Они припадали к ногам старика и терлись о его колени. И подпрыгивали. Ставили лапы ему на плечи. И валялись в траве, как щенята, и повизгивали, выпрашивая его ласку, и лизали ему руки.
Старик опустился на корточки и гладил, снова и снова гладил волков. А они лезли, лезли на него со всех сторон! И ребятам чудилось, что на поляне клубится огромное темно-серое облако, пронизанное яркими вспышками волчьих глаз и источающее протяжный, леденящий душу вой.