Большая книга ужасов – 61 (сборник) - стр. 49

Я спросил:

– А откуда ты про все узнала? Разговаривает он, что ли?

– Не, из тайги такие не выходят – только из Москвы дремучей!.. Волки не разговаривают, у них голосовые связки не так устроены, – свысока ответила Зойка. – Просто я вчера увидала, в каком виде дядь Тимоша вернулся, и с утречка приехала сюда. А понять его легко. Смотришь на что-нибудь неинтересное – вон, на гвоздик в стене, – смотришь долго, и все мысли уходят, а на свободное место приходят дядь-Тимошины. Только не словами, а вот захотелось мне нож, и хоть тресни. Я уже ладонью чувствовала, какой он тяжеленький, рукоятка теплая…

– А потом? – не отставал я. – Как ты его добыла? В музее полиция…

– Так дядь Тимоша всем отвел глаза. Светлана-то Владимировна не хватилась ножа?

– Не хватилась, – подтвердил я. – В двух шагах от витрины стояла.

– Ну вот, сам видел, а сомневаешься!

Я не знал, верить или не верить. Спросил, как волк сумел отвести глаза тете и другим – неужели бегал в город?

– Может, бегал, может, прыгал… А может, на сосне сидел и флажками семафорил! – пробурчала Зойка, косясь в угол, где под Жекиной расческой блаженствовал волк.

Я понял, что она сама не все знает, а приврать при «дядь Тимоше» стесняется. Замороченный Виталик лежал на сене как доказательство ведьмачьих чудес. Под одеялом топорщилась поднятая нога.

– А когда Виталик очнется?

– Да хоть сейчас, – ответила Зойка. – Вытащить его на солнце, и морок спадет. Только Виталя настырный – боюсь, попрется за нами на станцию. Лучше мы завтра его поднимем. Пускай думает, что ночевал в сарае и все заспал.

Глаза у помощницы ведьмака затуманились. Только что разговаривали, вдруг – раз! – и она уже сама не своя. Лицо сонное, губа отвисла; глядит вроде на меня, а не видит. Словно между нами упала невидимая занавеска, нет, целая бронеплита, как в кино, когда на звездолете авария, и все коридоры – бум, бум! – закрываются этими плитищами в метр толщиной.

Сказать по правде, мне стало жутко. Жека в углу расчесывает волка и ничего вокруг не видит. Виталик с задранной ногой изображает упавшую статую футболиста. А теперь и Зойка отключилась, и остался один я нормальный человек…

Я помахал руками, Зойка – ноль внимания. Подошел, наклонился так, что мы почти коснулись носами.

– Ты че?! – отшатнулась Зойка.

Ожила!

Ох, и легко же стало на душе! Ничего я Зойке не ответил, боясь попасться на поганый язык. Только стоял и улыбался.

А она оглянулась на занятого волком Жеку и крепко зажмурила глаза:

– Ладно, давай!

«Что давай-то?» – чуть не ляпнул я.

Зойка тянула губы трубочкой, слепо тычась в воздух.