Большая книга ужасов – 52 (сборник) - стр. 25
Я радостно копался в рюкзаке, а санитарка еще стояла над душой, ей надо было убедиться, что мне не прислали ничего съедобного. В куче барахла нашелся бумажный пакет, хорошенько замотанный скотчем. В рюкзак я такого не клал, но мало ли… Было жутко любопытно, и пакет я, конечно, вскрыл.
Сперва на пододеяльник посыпалась грязь. Я прицыкнул на нехорошее предчувствие и дорвал бумагу. На одеяло вывалился кусок глины. Повертев это в руках, я все-таки разглядел в куске человечка с хорошим пучком волос на голове. Волосы мягкие, точно не синтетика. В животе у куклы была ямка, будто след от иглы…
Не дав мне толком осознать, что это вообще такое, санитарка начала брезгливо стряхивать глиняную крошку с моего одеяла. На человечка она смотрела так, будто мне прислали живую змею.
– Гадость какая! Нашли куда поделки передавать, здесь послеоперационное отделение, а не санаторий! Дай сюда, выкину! – Она так требовательно протянула руку и так это сказала, что я дал. Завернул обратно в пакет с дурацкими котятами и дал. Сейчас и писать такое боязно, а тогда просто вложил пакет в протянутую руку и спросил, когда можно будет поесть. Санитарка пробубнила что-то невнятное, сунула мой пакет в карман и вышла.
В рюкзаке нашелся телефон, я успел по нему соскучиться. Битый час ковырялся в настройках просто так, потому что мне это нравилось. Потом поочередно врубал игрушки, уже старые, давно надоевшие, но тогда мне жутко нравилось в них играть. Соскучился. Меня никто не трогал, и я сам не заметил, как уснул.
Свет ламп щипал глаза, я видел только его и потолок. Сам, кажется, лежал на столе. Рядом цокали по полу каблуки, до меня доносились голоса:
– Вот хирургам-то подарочек от волков!
– От волков? Откуда у нас волки?
– Ну может, кабан какой… Или собака так озверела. Проснется – расскажет.
– Там грязи – полная рана, просто битком. Сепсис там, а не проснется.
Разговаривали женщины, судя по голосам, немолодые. Кажется, они обсуждали меня, но причем тут собака, волк и какой-то сепсис? Живот болел немилосердно. Я пытался спросить: «Что со мной?» – но не услышал собственных слов.
– Будет труп, опять скажут: «Врачи виноваты».
– Нам-то что?
– За державу обидно.
Я подумал, раз эти две – не врачи, мое дело совсем плохо. Боль в животе резанула так, что хотелось орать, но я физически не мог издать ни звука, даже мычать не мог. Судя по разговору, я точно в больнице, и меня покусала какая-то собака. Но это чушь, я же помню, как сюда попал. А почему так больно и что эти две несут?
– Ладно, мне еще этаж мыть. Убирай.
Громыхнуло жестяное ведро, и лампочки на потолке сдвинулись. Вперед, вперед и вперед. Я понял, что меня куда-то везут, хотя по-прежнему ничего не видел вокруг, кроме этих лампочек. Даже не видел, кто везет. Хотел спросить, и опять не смог даже открыть рот. Свет вспыхнул перед лицом, тотчас погас, и стало темно и холодно. Ужасно болел живот.