Большая книга ужасов 2014 (сборник) - стр. 82
– Там скалы, надо осторожнее…
Груша не послушалась. Она вообще никогда никого не слушала. Она была сама по себе. А я был лодырем.
– За ней! – Барков устремился за Грушей.
Мне тоже пришлось пойти.
Мы спускались к «Ворону». На сей раз я шагал первым, Груша за мной. Барков замыкал, потом обогнал нас. Колючка перемещался сбоку. Иногда катом, иногда по-кроличьи прыгая, иногда по-утиному переваливаясь на своих длинных лапах.
Метров за сто до «Ворона» Барков остановился. Осмотрелся, поднял небольшой камень, размахнулся, швырнул. Камень описал дугу, попал куда-то в район шлюза.
Брякнуло так, словно корабль был построен не из сверхпрочного сплава, а из жести. Какой-то зловещий получился звук.
– Что такое? – насторожилась Груша.
– Камень стукнул, – пояснил я.
– Как-то он странно стукнул…
– Стукнул и стукнул. Как он, по-твоему, должен был стукнуть?
– Звук получился такой, как будто в корабле пустота, и там нет ничего. Он не настоящий словно…
– Груша, хватит болтать! – резко оборвал я.
– Груша?! – остановилась Груша. – Какая я тебе Груша?!
– Да ладно, Груша, – отмахнулся я. – Как мне тебя прикажешь называть? Аполлинария Сергеевна?
– Я не Груша! – Она ткнула мне в грудь кулаком.
Я схватил ее за руку, дернул, повел вправо. Груша попыталась перевести корпус влево, я дернул в ту же сторону, Груша потеряла равновесие и упала.
– Ты Груша! – рявкнул я. – И не надо спорить. У нас впереди много дел, и пока я буду называть тебя Аполлинарией, нас всех могут сто пятьдесят раз убить. Поэтому ты и есть Груша. И все!
Она вдруг вроде как успокоилась. Груша, магистр многочисленных наук, пилот, гляциолог, девушка-кунсткамера, девушка-экскаватор, была растеряна и подавлена. Вроде бы. Такой она мне нравилась больше.
– Идем к кораблю! – прошипел я. – Скоро уже темно будет!
Мы дружно уставились в начавшие синеть тучи, после чего продолжили спускаться к «Ворону».
И чем ближе мы подходили к кораблю, тем неприятнее он мне казался. Углы заострялись, становились видны разломы в корпусе и трещины, из распоротого брюха натекла болотного цвета жижа, да так и застыла. «Ворон» был похож на старинный парусный корабль, выброшенный на берег, сгнивший и страшный. Или на кита, который сам выбросился, по своей глупости. Поломанный, искореженный, он еще напоминал скомканную проволоку.
А больше всего «Ворон» не нравился Колючке. Чем ближе к кораблю, тем придавленнее смотрелся наш дикобраз. Иголки прилипли к туловищу, глаза опять спрятались куда-то внутрь лба, а уши чуть ли не в рулончики свернулись. Колючка трясся, а потом и вовсе остановился.