Большая книга ужасов 2014 (сборник) - стр. 73
Люк открылся.
Что уж они там сделали, непонятно, но Колючка вылетел наружу как ошпаренный. И сразу спрятался в камнях.
Вслед за ним показался Барков, последней выбралась Груша.
– Ну, не знаю… – заговорил Барков. – Я, конечно, в аппаратуре совсем не разобрался, но даже если бы я с ней разобрался, то толку никакого. Мне лично показалось, что нет напряжения.
– Абсолютно, – подтвердила Груша. – Как инженер могу сказать: напряжения нет, бортовая энергосистема разрушена. Возможно, от падения, тряхануло-то их здорово, или в дело вмешалось местное магнитное поле… В общем, энергии нет. Так что – увы. Хотя для земной науки мое исследование корабля неоценимо. Даже поверхностный анализ показал, что корабль чрезвычайно…
– А где экипаж? – спросил я.
Груша замолчала. Барков как-то дернулся.
– Предполагаю, что катер тоже прибыл сюда в автоматическом режиме, его возвращение, вероятно, было не предусмотрено, – сказала Груша. – Так что никакого экипажа нет.
– Должен быть экипаж… – возразил я.
И мы стали спорить.
Груша все-таки удивительная спорщица. И я тоже разозлился, ввязался в спор, а пока мы лаялись, Барков исчез из виду.
– Где Петька? – вдруг задала вопрос Груша.
Я оторвал взгляд от глупого Грушиного лица и огляделся.
Барков взбирался на скалу, возле которой лежал катер. Он явно спешил.
– Чего это он? – подозрительно спросила Груша.
– Не знаю.
– Тоже, что ли, свихнулся?
Груша перехватила поудобнее свой убийственный камень, и мы полезли за Барковым.
Горка была крутая. И высокая, и крутая. Я лично карабкался с большим трудом, а Груша отстала. Мне даже стало казаться, что Груша права – Барков просто свихнулся, нормальные люди не могут так резво в гору карабкаться. Колючка так вообще не поспевал за нами. Обрывался и скатывался вниз, обрывался и скатывался. И в конце концов остался у подножия, принялся умкать, подвывать и подхихикивать, но мы не обращали на него никакого внимания.
Когда я влетел на вершину, Барков стоял на коленях. А рядом с ним лежало тело. В скафандре такого же зеленого цвета, как катер. Фонарь шлема у лежащего человека был открыт.
– Он мертв? – спросил я.
Хотя и так было понятно, что человек мертв. У него не было рук – они были отожжены почти по локти. Черные обрубки.
Больше не было никого.
Я приблизился и заметил, что зеркальная шторка уже сдвинута вниз. Лица не было видно.
– Кто это?
– Не знаю, – прошептал Барков. – Наверное, пилот… На лицо лучше не смотреть, обезображено очень…
– Почему он здесь?
– Не знаю… Я просто…
Барков поглядел на меня. Губы у него дрожали.
Наконец взобралась наверх Груша, подошла к нам. Я думал, она что-то скажет, но нет, промолчала.