Большая книга Тайных Знаний - стр. 39

Повальное увлечение магическими практиками обусловливалось не в последнюю очередь тем религиозно-философским синкретизмом, который сложился в средневековой Европе в силу переплетения традиционного христианского мировоззрения с языческими культами, получившими широкое распространение в Британии (друиды) и к северу от бывших римских владений (волхвы). Немалую роль сыграло в этом процессе переосмысленное наследие античной цивилизации, в первую очередь эзотерический пифагореизм и неоплатонизм, столь органически ужившийся с христианством, что некоторые положения современной церкви явно напоминают учение Платона и его многочисленных последователей. Цитаты из Евангелий и Библии, часто отличающиеся противоречивым толкованием, стали источником распространения различных ересей уже в первые века нашей эры, и этот процесс продолжился в средневековой Европе.

Основное чувство, отчетливо прослеживающееся в поведении самого обычного человека XII в., – мистический ужас перед адскими муками, постоянное ожидание Страшного суда, слитое воедино с жаждой посмертного воздаяния, насаждаемой официальной церковью. Боязнь смерти и одновременно неосознанная тяга к ней – именно этими чувствами наполнены произведения поэтов и мыслителей того времени. Попытка примирения с бренностью своего существования выразилась в развитии такой линии средневековой лирики, как «ubi sunt» («где они»), где подчеркивалась мимолетность земных империй и их правителей перед вечностью потустороннего, Божественного мира.

Человек, непрерывно ощущавший свою приниженность по сравнению с Богом, смертность, скоротечность своей земной жизни по сравнению с существованием универсума, старался получить доказательство собственной значимости, обращаясь не к небесам, а к подземному царству. Заключая договор с дьяволом или просто прибегая к помощи чернокнижных заклятий, он как бы реабилитировал себя в своих глазах, причем такой поступок объяснялся не как отказ от Бога вообще, а как предпочтение темной его ипостаси перед светлой.

Такая позиция расценивалась с точки зрения католической морали как еретическая, несовместимая с ортодоксальным христианским вероучением, но неизменно существовала как в низших слоях населения, так и среди благородных правителей.

Ярким примером смешения теологических и философских элементов в рамках единой мировоззренческой системы является ересь катаров (т. е. «чистых»), или альбигойцев (от местечка Альби в Южной Франции), которая получила широкое распространение в XII–XIII вв. по всей Европе, преимущественно в южной ее части. Истоки этой ереси затерялись в глубине веков, но некоторые ее положения можно обнаружить уже в учениях гностиков и манихеев, сплавленных с фантастической легкостью с культом Гермеса Трисмегиста, пришедшим из Египта, и христианскими верованиями, что образовало гремучую смесь вселенской ереси.