Большая игра - стр. 59

– Да мы бессильны, – кивнул дед. – Мы иудеи, Богом избранный народ, в разброде как овцы без пастыря. Как можем мы повелевать другими, коли, нет меж нами согласия? Пока это невозможно. Нам нужен мессия, за которым пошёл бы народ. Но со времён Моисея нет того, кто смог бы стать им. После смерти Моисея, словно светильник угас, и бродит народ израильев впотьмах, а мы левиты не в силах собрать его.

– Не всё так плохо Савл, – улыбнулся гость. – Левиты зажгут ещё светильник веры, и слетятся на тот свет миллионы, а мы будем повелевать ими.

– Я не уразумею речей твоих Иедидиа.

– Ты всё поймёшь, если выслушаешь мою историю: есть в кумранской пустыне община благочестивых иудеев. Сами себя они зовут ессеями, что значит – «чистые». Потому как вера и помыслы их чисты. Жизнь в общине сурова. Не едят они изысканных кушаний, не проявляют интерес к одежде, проповедуют бедность. Есеи не пьют вина, а только воду. Изнуряют себя постами и молитвами. Основал общину есеев двести лет назад, человек по имени Цадок. Единоверцы звали его: «Учителем Праведности».

– Я знаю про Цадока, – кивнул Савл, обмакнув кусок мяса в соус. – Он жил при царе Ионафане из династии Хасмонидов

– Да это так, – кивнул головой Иедидиа. – Учитель Праведности порицал царя Ионафана, за то, что он возложил на себя сан первосвященника. Но выступал он также против богословов-тумаимов, обвиняя их во лжи. Цадок в своих проповедях порицал тумаимов, заявляя, что наживаются они на людской вере в Бога. Призывал Цадок даже отложиться от Торы. По приказу царя, Цадока схватили и судили. Ионафан повелел распять Цадока. На судилище присутствовал служитель ершалаимского Храма по имени Сеул, он же предсказал, что пройдёт 165 лет и придёт новый Учитель Праведности.

– Это всего лишь красивая легенда, – вздохнул Савл. – Я слышал её, и тебе не было нужды рассказывать её

– Не совсем так, – улыбнулся Иедидиа, – я рассказал тебе это предание для того, что бы от тебя не ускользнула нить моего замысла. Я продолжаю, недавно я побывал в общине есеев. Познакомился там с Иешуа из Назарета.

– Не тот ли это Иешуа, сын плотника и прачки?

– Тот самый, – кивнул головой Иедидиа.

– О нём ходит молва людская, – в задумчивости сказал дед. Потом он неожиданно рассмеялся и продолжил: – Слышал я, что мать этого самого Иешуа, будучи девицей, согрешила с римским легионером Пандирой. Она понесла от него. За прелюбодеяние её должны были побить камнями. Спас эту девицу назорейский священник Гершон. Он уговорил старика Иосифа взять в жёны Марию.

– Согласен, – кивнул гость, – но речь сейчас не об этом. Беседуя со мной, Иешуа намекнул, что душа Учителя Праведности переселилось в его тело, и он может повторить путь Цадока. Тогда скажут о нём: «… и будешь предан ты Первосвященнику и осудят тебя на смерть и предадут язычникам». Смерть не пугает Иешуа, если будет она во имя народа нашего. Было это три года назад. Вскоре после нашей встречи, Иешуа отравился проповедовать, и у него появились ученики. Теперь же, он с общиной своей пришёл в Ершалаим.