Большая игра - стр. 21
– Так что же мой предок был евреем?
– Иексей не был евреем, и даже не был иудеем. По той причине, что ни евреев, ни иудеев, в то время как народ ещё не существовали. Несколько тысячелетий назад, Моисей, которого те люди называли месшиах – что значит пророк, вывел некоторое количество родов или по-другому – колен, из Египта.
– Занятно, – брякнул я, что бы лишь, что-то ответить.
– Очень интересно написал об этом отец Алексей Герш в книге « О вере». По его мнению, пророк, всей своей жизнью призывает людей жить праведной жизнью. Сам Алексей Герш, для нас его современников, может считаться эталоном порядочности. Вам Игорь просто необходимо ознакомиться с его книгами. Уверен, вы во многом пересмотрите свою жизнь.
Велесов продолжал рассказывать о Герше, а я задумался. Если придерживаться теории о праведности, я, умолчав о возможной непричастности Колымы к убийству Зинки, поступаю непорядочно. Впрочем, какое мне дело до этого старого уголовника?
– Вы совершенно меня не слушаете, Игорь Дмитриевич, – слова Велесова, продрались до меня, сквозь дебри моих мыслей, – взгляд у вас отсутствующий.
– Простите Владимир Семёнович, задумался.
– О чём, если не секрет?
Сам не знаю почему, но я рассказал Велесову об убийстве Зинки, и о сомнениях в виновности Колымы.
Прихлёбывая чай, доктор в задумчивости смотрел на меня. Так долго, что мне начало казаться, что на лбу у меня узоры, а он рассматривает их. Наконец Владимир Семёнович спросил:
– Скажите Игорь, вы действительно считаете, что Колыма не виноват?
– Отвечу так: я не уверен в его виновности.
– А как же постулат: «Любое сомнение трактуется в пользу обвиняемого»?
– Это пусть судья решает, виновен Колыма или нет. Впрочем, он написал явку с повинной, думаю, что срок ему обеспечен.
– И вы считаете это справедливо?
– Ну, доля справедливости в этом есть, – кивнул я. – Этот Колыма отнюдь не праведник. Грехов за ним немало, и в том, что он сядет, есть элемент справедливости.
– Не могу согласиться с вами! – хлопнул ладонью по столу Велесов. – Справедливость и законность в данном случае смыкаются. Колыма должен понести наказание, но только за доказанные преступления. Вы же Игорь, пользуетесь законом, словно кистенём. Бьёте им первого попавшегося, что б дырки в следствии заткнуть. Не об этом ли говорил Шарапов в фильме: «Место встречи изменить нельзя»?
– Что же вы посоветуете мне делать?
Подумав, Владимир Семёнович сказал:
– Понимаете Игорь, мы живём в ненормальной стране. И эту ненормальность, наши доморощенные русофобы, называют уникальностью. Мы в отличие от Западного мира, застряли в феодальном строе. Вспомните нашу историю: сначала царь, который мог казнить или миловать по своему усмотрению. Потом пришли большевики, и так же не шибко почитали закон. По существу у нас преобладают воровские понятия, а не правосудие. Вот и вы руководствуетесь этими понятиями. Тут совершенно нет вашей вины, вы так воспитаны. На Западе самые инициативные и трудолюбивые, формировали класс буржуа, и именно этот класс, заставил феодальное общество чтить закон. Иначе нельзя! Без соблюдения законов не возможно предпринимательство. У нас же наплевательское отношение к законам. Зачем он нам, когда всё решает хозяин-барин. В этих условиях свято чтится только одно – быть в стаде и не высовываться. Инициатива у нас наказуема. Но поверьте, Игорь, так долго не будет. Вы же видите, что твориться вокруг. Власть понимает, что душить инициативу больше нельзя, и осторожно отходит от своих ортодоксальных коммунистических позиций. Знаете, Игорь, будущее за умными, инициативными людьми, а вы один из них, я это вижу. Поэтому-то и встречаюсь с вами. Я разглядел в вас родственную душу. За нами будущее! Поверьте в это Игорь. Скоро мы будем управлять нашей страной.