Большая игра без правил - стр. 8
И вот Александровский сад встречает меня зеленью листвы, веселыми толпами нарядной публики и бодрыми звуками духового оркестра. Погода словно благоволит к нам – стоит на редкость приятный, теплый и солнечный день, небо, украшенное редкими и легкими белоснежными облаками, отрадно голубеет, создавая ощущение праздника и беззаботности, которое усиливается от обилия множества лодок и яхт самых разнообразных расцветок и размеров, усеявших гладь Невы. Все это представляет разительный контраст с мрачной серостью Лондона, где смог и низкое облачное небо, вечно сеющее мелкий дождь, где воды Темзы темны и зловонны, и больше напоминают сточную клоаку, чем главную реку столицы Британской империи…
Встретив меня у входа в сад, адмирал галантно предложил мне руку и мы не спеша пошли по главной аллее. Да, здесь есть на что посмотреть, в этом саду… Теперь мне понятно, что русские называют «местом отдохновения души». Великолепные деревья, уютные аллеи со скамейками и статуи античных героев, мирно соседствующих с бюстами великих русских деятелей культуры и искусства. А над всем этим гордо возвышается Адмиралтейский шпиль…
Здесь словно воплотился дух русского народа, который гордится своей историей, своими героями. Люди приходят сюда не только для того, чтобы отдохнуть и развлечься, но и подумать о будущем и погрузиться в романтические чувства…
Романтичность этого места уже начинала действовать на нас, даря тот контакт, который позволяет без слов угадывать чувства и настроение собеседника. И это было замечательно – такая обстановка укрепляла мою решимость высказать адмиралу все то, что давно было в моем сердце. Видимо, и он тоже ощущал нечто подобное. Мы с ним шли вдоль аллеи, ведя обычную светскую беседу – что было скорее данью хорошим манерам, так как оба мы явственно чувствовали, что между нами присутствует нечто, требующее обязательного разрешения и установления определенности. Оно, это нечто, читалось во всем – во взгляде адмирала, чуть дольше задержавшегося на моем лице, в близком наклоне ко мне его головы, наконец, в его улыбке, которая просто и без обиняков говорила о том, как ему приятно на меня смотреть.
Все скамейки на главной аллее были заняты, и мы постепенно уходили вглубь сада, пока не вышли на узкую боковую аллею, вдоль которой оставалось несколько свободных скамеек. У меня непроизвольно возникла мысль о том, сколько волнующих признаний, должно быть, слышали эти скамейки, сколько трепетных вздохов, счастливых слез помнят они, эти молчаливые свидетели любовных историй…