Большая игра без правил - стр. 20
Заманчиво, хотя, как я уже говорил, весьма опасно. Надо обсудить этот вопрос с императором. Кстати, завтра я должен быть в Зимнем дворце с докладом о нашей работе. Вот тогда мы в приватной беседе с товарищем Михаилом и переговорим на эту тему.
Скорый поезд подходил к вокзалу Тосно. За большими стеклами пульмановского вагона мелькали телеграфные столбы, бескрайние леса, которые время от времени сменялись серебром речек и ручьев, окруженных заливными лугами с копнами подсыхающего сена. Иногда в этот почти первозданный пейзаж вторгались крестьянские поля, засеянные, скорее всего, рожью. Кое-где мужики уже приступили к уборке, торопясь воспользоваться последними теплыми днями короткого северного лета. А где-то впереди, уже близко, была серая громада столицы Империи, Северной Пальмиры, современного Вавилона – беспощадного города, который никому не верит, никого не жалеет и покоряется только сильным и безжалостным людям. По крайней мере, мне так казалось.
Николай Бесоев как раз и был таким сильным и безжалостным к врагам человеком, с нервами и мышцы, сделанными из стали. Я задумчиво смотрела на него, сидящего напротив, и пыталась предположить, что меня ожидает, если я свяжу с ним свою жизнь. Ведь, наряду с качествами сурового бойца, он обладает чуткостью, тактом и тонкой эмоциональностью. А кроме того, он нежный и очень ласковый любовник… И мое редко ошибающееся чутье подсказывает мне, что он наверняка может стать любящим мужем, посвящая себя семье в перерывах между опасными заданиями. Да, это несомненно – главным делом для него всегда будет работа. Что ж, я, собственно, готова принять тот факт, что семья для него может находиться на втором, а то и на третьем месте. Мне всегда нравились именно такие мужчины – ибо ничто, по моему представлению, не делает представителя сильного пола мужчиной, кроме как любимая работа, связанная с риском и опасностью. И меня тешила мысль, что с такими темпераментом, способностями и знакомствами мой Николя непременно станет генералом, флигель-адъютантом и правой рукой нашего молодого императора, если, конечно, с ним ничего не случится.
А Николя порой бывает страшен. Я не имею в виду наши женевские приключения, где мы выполняли задание в чужой стране – там его решительность и жесткость были вполне естественны. История, которая смутила, но при этом и впечатлила меня, произошла за день до нашего отъезда из Ялты.