Большая и грязная любовь - стр. 44
Я успела засыпать в кофеварку зерна и задать программу, когда блондинка таки отмерла.
– Крис, зачем ты так? – и столько настороженности в голосе, столько… страха?
– Как так? – Я резко развернулась и уставилась на собеседницу.
Женщина поджала губы, мотнула головой. Тут же вернулась к поеданию йогурта.
– Вики? – снова позвала я. Черт, все-таки хорошо, что кое-какие знания о новом рабочем месте у меня имеются. – Вики, что случилось?
– Вот только не делай вид, будто не знаешь. – Она не обвиняла, но обижалась. И действительно боялась, чуть-чуть… – И не говори, что не при делах. Это же из-за тебя, это же ты Глеба попросила.
Настроения кокетничать и расшаркиваться не было, желания выглядеть паинькой в глазах коллеги – тоже. Я вообще злиться начинала…
– Попросила о чем?
Женщина все-таки оторвалась от своего полдника.
– Об отстранении Мегеры, – сказала блондинка.
Мое недоумение было не только искренним, но и очень сильным.
– Каком отстранении?
Блондинка смерила еще одним взглядом, нахмурилась.
– Крис, ты не шутишь? Ты действительно не в курсе?
Настала моя очередь мотать головой.
– Мегеру отстранили от дел, сняли с должности и выслали из страны. – Голос собеседницы звучал очень тихо. – И мы думали, что это ты попросила.
– Когда это произошло? – Собственный голос тоже очень тихо прозвучал, на грани шепота.
Блондинка выудила из кармана видавших виды джинсов мобильный.
– Уведомление пришло вчера, в девятнадцать одиннадцать, – глянув на экран телефона, пояснила блондинка. – Нового смотрящего еще не назначили.
Кто такой смотрящий, мне было глубоко плевать, а вот все остальное… Семь часов? Черт, быть такого не может!
– И с чего вы взяли, что я к этому причастна?
– Ходит слух, будто Мегера тебе нахамила, – помедлив, призналась женщина. – А ты потом Глебу пожаловалась. Я удивилась, когда узнала – не похоже на тебя. Но факт остается фактом, Мегеру отстранили.
Я тоже помедлила, прежде чем признаться:
– Она хамила, но… в общем, это при Глебе было.
Брови блондинки взлетели на середину лба, в глазах – светло-серых, почти бесцветных – вспыхнуло удивление.
– При Глебе? А, ну тогда все ясно.
Мне, в отличие от нее, ясно не было. Только давать повод для сплетен не хотелось, поэтому подхватив чашки с кофе, я бодро направилась на рабочее место. К шефу!
Он обнаружился за тем же столом, в той же позе, со столь же хмурым выражением на лице. Вот последнее было совсем непонятно – что это? Угрызения совести по поводу утреннего инцидента? Или у меня мания величия на фоне известия о Мегере разыгралась?
– Глеб… Игоревич, – ставя чашку на отполированную деревянную столешницу, позвала я.