Большая и грязная любовь - стр. 38
Глеб застыл, взгляд стал острее бритвы. Говорить, когда на тебя смотрят вот так, до безумия сложно – неудивительно, что слова колом в горле встали.
– Любимого? – тихо переспросил он. – Крис, ты сейчас серьезно?
Интуиция на этот вопрос среагировала странно. Как будто скукожилась и руками прикрылась. Кажется… кажется сейчас что-то будет.
В глазах Глеба появились до боли знакомые алые всполохи, губы дрогнули в улыбке. И столько в этой улыбке искренности было, столько счастья.
– Кри-ис… – хитро протянул он. – Кри-ис, скажи, что мне не послышалось.
– Послышалось! – горячо заверила я и нырнула под одеяло.
Мама! Это что же получается? У нас эта, как ее, большая и грязная, а мы… о чувствах никогда не говорили? Быть такого не может!
Под одеялом было темно и классно, но ровно до того момента, как Глеб придвинулся вплотную и, положив руку на попу, попросил:
– Кри-ис… а скажи еще раз, а?
– Ни за что!
– Кри-ис… – За попу уже не держались, ее поглаживали.
Тело, вопреки остаточной дурноте, начало пламенеть, а потом меня словно колодезной водой окатило. Я отбросила одеяло, села. Что именно в этот миг на моем лице отразилось – не знаю, но Глеб замер и нахмурился.
– Почему ты промолчал, когда Мегера меня оскорбляла?
На мой вопрос зеленоглазый ответил не сразу…
– Потому что.
Там, в кругу странных личностей не пойми каких рас, было обидно. А здесь, в спальне моего нового дома, стало больно.
Еще пазл сошелся. Глеб привез на заседание, где меня вполне могли придушить за то, что знаю лишнее. Он сделал это не потому, что хотел подставить и избавиться, просто Глеб с тамошним датчиком правды договорился, с Мегерой. Брюнет убежден, что Мегера оказала ему важную услугу, прикрыла мою ложь. Ну а тем, кому задолжал, не хамят. Именно поэтому он не среагировал на выпад.
Вот только я не лгала, когда говорила, что о коврах и узлах ничегошеньки не знаю, Мегера никаких услуг не оказывала. Зато теперь она в курсе, как Глеб заблуждается на мой счет. Она может выдать меня начальству и вот тогда… тогда мне точно крышка.
Черт! Как все-таки неприятно быть самозванкой!
– Значит, вот что тебя так сильно расстроило… – прошептал Глеб.
Я вздрогнула и во все глаза уставилась на того, кого Арсений назвал высшим инкубом.
– Крис, я… извини.
– Извини? Ты думаешь, обморок спровоцирован твоим молча…
Он снова приложил палец к моим губам, сказал едва слышно:
– Крис, я в курсе, что такая ослица, как ты, никогда не признается.
Кажется, одна самозванка сейчас снова в обморок уплывет.
– Тема закрыта, – припечатал Глеб.
Он поднялся и начал расстегивать рубашку. Весь такой хмурый, сосредоточенный. Я же лежала, смотрела этот будничный стриптиз и офигевала. Нет, конечно, приятно, что он сам меня отмазал, но… черт, я не собиралась его обвинять.