Большая чи(с)тка - стр. 7
«Эверштейн беззлобно и даже почтительно похохатывал над анекдотами про Рабиновича, пародировал газетный стиль, имитировал местечковый акцент – хотя у него был прекрасный, богатый и пластичный русский язык, без намека на провинциальность. Он и выглядел чересчур типично – маленький, смуглый, птичьеносый, с редкой чёрной бородёнкой и быстрыми карими глазками, – и вёл себя, как Рабинович из анекдота: мелко суетился, болтал, бравировал неряшливостью, быстро и неопрятно ел и всё трогал себя: то потрёт переносицу, то примется теребить мочку уха, то почешет под мышками и быстро понюхает пальцы; это, пожалуй, было у него не пародийное, а врождённое, и всё остальное он подобрал по чёрточке, чтобы довести до совершенства гротескный образ, растворить природные черты – мелкую нервическую суету – в анекдотических, чтобы и собственные его мелкие пороки казались сознательно выбранной маской».
Мы милосердно ужали текст, который не просто избыточен, – кажется, что сам автор «бравирует неряшливостью». Естественно, словесной.
Использование антисемитских клише шокировать не может. Чрезмерно карикатурно, чтобы воспринимать всерьёз, и слишком топорно исполнено, чтобы подать утончённой публике как постмодернистское обыгрывание этнических стереотипов. Остаётся пожалеть, что персонаж не поделился со своим творцом «прекрасным», «богатым» и «пластичным».
Впрочем, как мы уже замечали выше, умение донести свою мысль ясным и выразительным русским языком – является в иерархии Быкова писательским достоинством второго, если не третьего ряда. И здесь уместно будет вспомнить о мелькнувшем у него в статье о Валентине Катаеве, полной чудных открытий, замечании о Сергее Довлатове как о «недалёком человеке», которое позже было развёрнуто и концептуализировано. В чём вина Довлатова? Первое обвинение – наличие читателей:
«Раньше я относился к Довлатову спокойно, и массовый психоз вокруг него был мне непонятен. Сегодня я отношусь к нему прохладно – более ярких эмоций он вызвать не может, – а к его неумеренным поклонникам – с отвращением».
Что такого дикого сотворили буйные фанаты Сергея Донатовича? Сожгли библиотеку, заставили случайных прохожих читать вслух рассказы своего кумира, отказались покупать очередной роман самого Быкова? Нет, они всего лишь читают «полуклассика» и не слишком скрывают это своё преступление. Пункт второй относится собственно к прозе обвиняемого:
«В прозе Довлатова нет ни стилистических, ни фабульных открытий; ни оглушительных, переворачивающих сознание трагедий, ни высокой комедии, ни безжалостной точности, ни сколько-нибудь убедительного мифа».