Болото пепла - стр. 52
– Ничуть, сударыня, – честно признался он.
Последнее слово он произнес с ловкостью, особенно похвальной, учитывая, что он не знал, где в нем ставить ударение. Но само его звучание, казалось, возносило его на вершины аристократического Олимпа. Прежде чем прийти сюда, Плюм даже потренировался перед начищенной до блеска медной кастрюлей, то произнося «сударыня» с небрежной усмешкой светского льва и целуя воображаемую ручку прелестницы (во время репетиции ее заменила ручка кастрюли), то отчеканивая каждый слог и почтительно вытягиваясь, то равнодушно отводя взор долу.
Эмеральда проплыла к чайному столику и заняла место напротив. О чем говорить с таким, как этот Плюм? Вернее всего, его мозг и развивается как-то по-другому. Ломать голову не пришлось, потому что трактирщик первым завязал беседу.
– Отчего вы в последнее время не захаживаете в «Зубастого угря», сударыня? – осведомился он.
– Я никогда и не захаживала в «Зубастого угря», сударь.
– Так не настал ли момент это исправить?
– Куда же запропастилась Габриэлла? – забеспокоилась Эмеральда. – Не удивлюсь, если она провозится внизу еще с добрых полчаса. Ах, господин Плюм, в наше время так непросто найти служанку, которую прежде не пришлось бы отучивать от лени.
Плюм в который раз подивился поразительно тонкой способности леди делать намеки. Вот Сангрия в их вторую встречу так прямо и сказала, что ей помощь на сеновале требуется. Ей бы поучиться у Эмеральды – вон как ловко дала понять, что у него в запасе еще целых полчаса до возвращения служанки. Ободренный таким решительным поощрением с ее стороны, Плюм вскочил и бросился перед ней на колени:
– Любезная Эмеральда! – воскликнул он, пытаясь нащупать в бесконечных складках и рюшечках платья ее руку (из-за растреклятых кружавчиков ему это никак не удавалось, пришлось схватить ее за локоть). – Позвольте теперь называть вас так!
Эмеральда едва удержалась от крика, когда это чудовище оказалось в такой непосредственной близости от нее.
– Нет! – взвизгнула она. – Этого я решительно не могу вам позволить!
– Правильно: «милая» куда лучше, – с жаром согласился Плюм, – и язык так корежить не придется!
Каким-то чудом Эмеральда ухитрилась дотянуться до сонетки и резко дернула ее. В гостиную тут же ввалилась Габриэлла с подносом, накрытым колпаком. Ее брови взлетели вверх при виде ползающего на коленях Плюма.
Эмеральда пришла на выручку.
– Ах, сколько раз я тебе говорила, Габриэлла, чтобы ты следила за ковром: вечно на нем образуется эта складка! Господин Плюм, надеюсь, вы не ушиблись?
Раздосадованный, Плюм, кряхтя и отдуваясь, поднялся и вернулся на свое место. Он был совершенно сбит с толку. Все-таки у всех женщин, будь они бабы или леди, есть одна общая черта: хрен поймешь, что у них на уме. То Эмеральда его так откровенно, прямо скажем – даже настойчиво – поощряет, то столь внезапное охлаждение. Плюм крепко задумался, наблюдая, как девчонка расставляет перед ними все положенные ножички, ложечки, щипчики и вилочки разной степени зубастости. Внезапно ему в голову пришло единственное здравое объяснение. Это было прям как озарение: сегодня он повстречался с новым для себя явлением – женским кокетством. Эта мысль вернула ему хорошее расположение духа.