Болото пепла - стр. 37
Горячо поблагодарив кухарку, Твила бросилась в указанном направлении и вовремя отыскала нужный подвальчик. Оконца располагались на уровне земли и были такими крохотными, что вполне могли бы сойти за отверстия для воздуха. Еще на лестнице платье Твилы намокло и прилипло к телу. Внизу было жарко и влажно, как в бане. По стенам струилась испарина. Помещение оказалось тесным и скудно освещалось парой коптящих ламп. Здесь пахло плесенью и всеми мыслимыми субстанциями, которые человек может пролить на себя и из себя.
Когда она вошла, Доркас Уош стояла перед огромным чаном, под которым был разведен огонь, и размешивала белье. Укутанная клубами пара, с длинными седыми волосами, выбившимися из-под чепца, и носом, почти касавшимся воды, она походила на ведьму, готовящую адское варево.
Неотсортированное грязное белье было свалено возле стены. И весь следующий час Твила занималась тем, что разбирала эту кучу на кучки поменьше, в зависимости от вида пятен. И каких здесь только не было: жирные, травяные, винные, сопливые, потные, непонятные. Вскоре ей стало казаться, что жители деревни нарочно выдумывают загрязнения потруднее. Она представила, как несколько мужчин, из тех что вчера чинили ей препятствия в трактире, злобно хохоча и хватаясь за бока, сыплют, втирают, втаптывают и размазывают все, что только можно, по простыням. «А вот это ей каково, а? – приговаривали они в ее воображении. – Пусть-ка попробует это отстирать! Нас так просто не возьмешь!» – выкрикивали они, поливая простыни мясной подливой, смешанной с дегтем и речным илом.
Когда с сортировкой было покончено, самые грязные вещи вдова велела замочить в щелочи – их предстояло потом прокипятить, а для остальных подготовить средства: мел для сведения жира, керосин от засохшей крови, спирт от травы, а последним Твила выжала лимонный сок для отбеливания. Отдельной горсточкой отстояло белье Эмеральды Бэж. Оно благоухало ирисами и состояло сплошь из рюшечек, оборочек, воланчиков и кружавчиков, настолько воздушных, что страшно было касаться.
Когда в середине дня старуха отправила ее к насосу за водой, Твиле показалось, что прошли недели с тех пор, как она в последний раз видела солнце. Щурясь, как крот, и почесывая затекшую спину шелушащимися пальцами, она выбралась наружу.
Возле насоса собралась очередь. Ее появление вызвало шушуканье, переглядывания, удлинение шей и тайные перемигивания (видные всем). Некоторых из стоявших там Твила узнала и поздоровалась – это были те жители, у кого она побывала накануне с мастером. Примостившись в самом конце живой змейки, она принялась рассматривать стены домов, чтобы не встречаться взглядом со стоящими в очереди, но все равно постоянно встречалась, потому что все они глазели на нее. Правда, через какое-то время ажиотаж поутих, и Твила уже не чувствовала себя так неловко.