Больница в Гоблинском переулке - стр. 32
Во мне смешались противоположные чувства : острая жалость к матери, которая решилась на отчаянный шаг, и одновременно злость на нее.
«А если она очнется и снова попытается избавиться от ребенка?»
От этой мысли меня словно подбросило на кресле. Уверена, мэтр Ланселот позаботился о безопасности младенца, но все же, все же… Раз уж у меня все равно выходной, я могу побыть с маленьким, а заодно прослежу за его непутевой матерью. Кофейня и прогулки подождут.
Я нашла госпожу Деахинай и малыша в отдельной палате. Дворфа еще не очнулась после действия лекарств, крошечный младенец спал в люльке, под бдительным вниманием Марты, расположившейся рядом на стуле. В руках охранницы мелькали спицы, и могу поклясться, она вязала крошечные пинетки. Марта поздоровалась со мной кивком и прошептала:
– Монна Амари, позвольте отлучиться на несколько минут.
– Да, конечно, Марта, не торопись.
Сиделка выскользнула за дверь, а я склонилась над малышом. На первый взгляд дворфик как дворфик. Рыженький, как все младенцы этой расы. Пухленький и щекастый. Вот только нос не картофелиной, а остренький, и бровки черные. Полукровка.
– Что, досталось тебе сегодня, маленький? – прошептала я и погладила сжатую в кулачок ручку.
Младенец, не просыпаясь, схватил меня за палец.
– Твоя беспутная мамаша едва не погубила такого чудесного мальчонку. Ну ничего, малыш, мы тебя в обиду не дадим.
– Беспутная мамаша, – прошелестел за моей спиной едва слышный голос. – Тварь. Позор рода. Грязная шлюха.
Я в ужасе обернулась и уставилась на дворфу. Как все дворфы, госпожа Деахинай была коренастой и плотной, с круглым лицом. Шикарные густые волосы, похожие на расплавленное золото, разметались по подушке. Сколько ей лет, интересно? На вид – совсем девчонка, моложе меня…
– О чем вы говорите? – строго спросила я.
– Просто перечисляю, какие слова я услышала в свой адрес за последние месяцы, – тихо произнесла она. – Так что «беспутная мамаша» – это еще мягко.
Дворфа была едва жива, потеряла много крови и, наверное, чувствовала себя отвратительно, но я поразилась достоинству, с каким она сейчас держалась. Моя злость внезапно испарилась. Я взяла стул и присела рядом с ее кроватью.
– Какие жестокие слова.
– Да, особенно когда их произносят твои родители…
Госпожа Деахинай на мгновение закрыла глаза, борясь со слезами.
– Я старалась быть сильной, – прошептала она. – Старалась, вопреки всему. Я хотела доказать им, что справлюсь даже в изгнании, даже без поддержки рода. Пусть меня навсегда вычеркнули из семейной книги и предали забвению… Я боролась ради моего ребенка, ведь он ни в чем не виноват, но…