Больница. Повести и рассказы о любви - стр. 23
Отдышавшись, оделся и сел рядом на стул. К тому времени девушка освободилась от ленты и сидела на кровати, откинувшись к стене.
– Здорово! Мне понравилось! – прошептала она. – Вот только я согласна, что место тут для этого обучения не подходящее. А Вы далеко живете? Мы могли бы поучиться у Вас дома?
Жил я не далеко и не близко. Но на завтра утром у меня запланированы свои дела.
– Вот и хорошо. Сегодня мама дежурит в той же смене, и утром надо будет ехать вместе с ней домой одним автобусом. А в другой раз мы можем после моего дежурства встретиться у Вас дома и продолжить обучение. Вы как? Согласны?
Мы договорились о дате продолжения занятий, и она, счастливая, ушла на свое рабочее место.
Прошло несколько дней до назначенного срока. Я встретил ее на автобусной остановке и привел к себе. Я снимал комнату в частном доме, хозяева на работе, и потому как бы не кричать в нем, соседи ничего не услышат. Об этом я ей и сказал.
– Это хорошо. Ну, кричать я не обещаю, а вот стонать было бы здорово. Я всегда стону во время любви. Даже когда смотрю ее по телевизору.
На мой взгляд ленты были хороши тем, что в отличии от веревок не оставляли выраженных специфических следов. Потому я заранее принес их из кабинета домой. Когда мы слегка перекусили, я отвел ее на кровать, положил на спину и уже крепко привязал руки к изголовью. Потом раздвинул широко ноги и привязал к ножкам кровати длинными лентами.
– Не жмет, не трет, не беспокоит?
– Беспокоит только между ног, – рассмеялась Ульяна. – А так всё классно.
– Тогда начнем.
Я наложил свои руки ей на груди, – небольшие конические девичьи груди, – и на промежность, – мягкая сочная промежность. Стал массажировать сосок и губы. Просто вот так сидел перед ней, сложив ноги «по-турецки» и занимался массажем. От одного соска я перешел просто к другому соску, а от общей локализации в промежности перешел предметно к ее отдельным частям: губам, клитору, влагалищу, точке «G». Ульяна быстро распалялась, стала биться на кровати, дергать руками и ногами, но завязанные ленты свою роль выполняли очень хорошо. Вырваться ей не удавалось. Стоны варьировали от слабо слышимого до просто рёва. Да, такие звуки из кабинета реально заинтересовали бы половину больницы и большую часть прилегающей к ней улицы.
На высоте ее очередного крика, когда она выгнулась всем телом вперед, я вошел в нее без предупреждения. Реакция была просто неописуемая. Она заорала во весь голос, стала биться и рвать ленты. Мысленно я подумал, что хорошо бы она не вырвала ножки кровати и не сломала изголовье. Но при этом не переставал двигаться внутри нее. Ее бешеные толчки вперед всем телом не дали держать предназначенные ей капли внутри меня, – они рванулись наружу. Ульяна почувствовала это движение внутри моего члена и так рванулась тазом, что чуть не сбросила меня с себя. И затихла.