Боксер 2: Назад в СССР - стр. 4
Я озадачился. Что ж такое-то?
– Да все в порядке, мам, даже не знаю, что говорить, – я коротко пожал плечами.
– Гена, нашего сына еще и запугали, – женщина всплеснула руками, закатывая глаза.
– Сын, а ну говори! – велел отец.
Да что говорить-то, вот бы знать… на выручку мне пришла та самая несостоявшаяся мать. Проходя к воротам, Вера на секунду остановилась и с милой, дружелебной, но одновременно фальшивой улыбкой спросила у меня:
– Мальчик, а ты Левушку не видел?
Я потряс головой, и тетка тотчас потеряла интерес. Еще и потому, что увидела у ворот старшую пионервожатую. А с ней того, кого она и искала – Льва.
– Пошли, Володя, будешь за своего непутевого сына объясняться, – зашипела Вера сквозь зубы. – Или ты думаешь, что я отдуваться за тебя опять буду?
– Верочка, не выдумывай…
Парочка направилась прямиком к воротам. Интересно получалось, это, выходит, родители Льва! Ни фига себе, а ведь пацан говорил, что папа у него – милиционер, важная шишка и вообще весь из себя такой крутой. Соврамши, значит. Хотел себе цену набить для пацанов. Вот это поповрот…
Лева косился на меня исподлобья. Понял, что я все понял – и от того его аж в крапинку высыпало. А если я другим пацанам расскажу, что его папаня никакой не мент, а простой и незадачливый работяга, который еще и проблемы с выпивкой имеет?
Хотя напрягался он не только из-за меня. Что-то подсказывало, что с Томой у его родителей предстоит не самый приятный разговор. Понятно, что бежать к пацанам с флагом разоблачителя я не собирался. Но отличный козырь в рукав всё-таки получил.
Тут я отвлекся на недовольное шипение отца.
– Мымра какая… я буду жаловаться!
Угрозы моего отца предназначались старшей пионервожатой, пусть та их и не услышала. Я ничего понять не мог, почему он вдруг так отзывался о Томе.
– Пойдемте присядем, – мама взяла меня за руку, как маленького мальчика, и повела в беседку.
Папа, громко и недовольно хмыкнув, пошел следом. Мы расположились в теньке тополей и некоторое время сидели молча. От меня, конечно, ждали исповеди. А я морально приготовился открещиваться от любых слов, написанных в письме, хотя и не знал его содержания. Мама, сама того не ведая, несколько облегчила мое положение. Залезла в сумку, достала конверт и мягко, но решительно положила на столешницу письмо.
– Ты ему зачитай, Оксана, – буркнул папа. – Раз не хочет признаваться, то память ему освежи!
– Сейчас, Ген…
Они даже не поняли, что это не я писал, видимо почерк писаки оказался очень похожим на нынешний мой.
Ну вот, теперь как зовут предков – я знаю. Оксана взяла в дрожащие руки письмо, ее глаза тут же увлажнились, и она начала читать: