Бокал сангрии и паэлья - стр. 3

– Да, бусенька? – шелестит она в трубку, вызывая в моем организме очередной рвотный спазм.

Некоторые русские утверждают, что это тошнотное «бусенька» выходец из великого и могучего. Со всей ответственностью лингвиста заявляю – ничего подобного, не мог богатый русский язык зачать такого уродца. «Бусенька» произростает от латышского «buča» – «поцелуй». У меня когда-то был ухажер, который как-то обратился ко мне с на его взгляд должно быть ласковым «дай бусю». Мой желудок болезненно сжался, сдерживая мощный порыв опорожниться на столик, за которым мы сидели. А кулак зачесался от внутреннего позыва «дать», да покрепче, да прямо в глаз. Надо заметить, что это была последняя наша встреча.

– Ты приедешь за мной? Спасибо! Я со Светой в этом, как его…, – Вера поворачивается ко мне, беспомощно хлопая ресницами.

– «Оргазме», – подсказываю я. Она машинально повторяет в трубку.

Информация, судя по всему вызывает, у супруга бурную реакцию, и уже через секунду подруга грозит мне кулаком.

– В «Опиуме», – поправляю я, – Велика разница.

– Да, у МакДональдса, хорошо, буся, целую, – завершает разговор Вера.

– Что уже пора? – расстраиваюсь я, – Буся уже едет?

Едет он по обыкновению на автобусе. На автомобиль молодая семья еще не накопила. Он значится в списке предпоследним номером перед самолетом и виллой в Сан Тропэ. Однако, даже при отсутствии личного транспортного средства предупредительный Вовик считает своим долгом встретить жену и отвести домой на общественном.

– Через пол часа будет у МакДональдса, только сел на маршрутку, – сообщает Вера.

– Хорошо хоть успею допить свой мохито.

Через пятнадцать минут мы выходим из заведения, протискиваясь сквозь толпы потных иностранцев. На улице накрапывает мелкий дождишка, напоминая прохожим, что «скоро осень, за окнами август». Осень ничего положительного по определению в себе нести не может. Ее начало на веки вечные отравлено всякими школьными линейками и университетскими сборами. И пусть я уже несколько лет не впрягаюсь послушно в образовательную упряжку, и смена времен не влечет за собой перемены деятельности, сентябрь так или иначе навивает тоску. Я вздыхаю. Хотя чего мне печалиться? Это лето принесло мне эмбрион новых отношений, новую работу и сносный загар. Провожая его, я оставляю себе все эти завоевания. Последнее уже через месяц придется обновлять в солярии. А остальные два еще менее долговечны, хотя на данный момент, шагая по влажному тротуару, я об этом не догадываюсь.

– Apartamento, spaghetti, amore! – голосит курчавый итальянец, завидя наши обнаженные ноги.