Богоявленское. Том 2. Смута - стр. 41
Получив приказ штаба армии в гарнизонном собрании, Алексею Валерьевичу требовалось сделать по нему необходимые распоряжения по эскадрону, да так, чтобы не пал боевой дух солдат. А ведь всего несколько недель назад этот дух у русских людей лился через край. Ещё несколько недель назад сотни людей вылились рекой на дворцовую площадь столицы, с флагами, пением гимна. При появлении царя на балконе Зимнего дворца все эти люди бросились на колени.
А вызвана такая любовь была тем, что уже за первые шесть лет правления Императора Николая II Александровича тяжёлая промышленность империи выросла вдвое, ведущая отрасль – машиностроение, за семь лет увеличила объемы вдвое. Завод Сормово под Нижним Новгородом за две недели выпускал пароход, за два дня паровоз, за один день двенадцать товарных вагонов. За то, что население империи выросло до 130 миллионов человек, что вплоть до начала этой войны Николаевский золотой червонец являлся самой твердой валютой в мире. А, что будет теперь? Что станет с промышленностью, перешедшей на военные рельсы, с экономикой, с людьми? Сколько из них останется жить, да ещё, если усмирять их станут свои же солдаты и офицеры? Но приказ был получен и Алексей Валерьевич, пользуясь своим авторитетом и решительностью, быстро сумел установить порядок в тылах Двадцатого корпуса.
Но главным, во всей этой круговерти фронтовой жизни, для Алексея Валерьевича оставалось одно – чтобы не происходило, какие бы приказы не были отданы ему, и в мирное время не оставляющему времени для своих личных дел, никто не мог забрать у него той минуты, когда едва закрыв глаза перед сном, он видел образ своей Ксенюшки. Той Ксенюшки, которую он впервые увидел в Богоявленском, милую, застенчивую с бездонными серыми глазами и доброй улыбкой. Ради этой улыбки он готов был всё вынести и всё вытерпеть. Никакие невзгоды и никакие лишения не могли испугать Алексея Валерьевича, только бы знать, что любимая Ксенюшка ждёт его и где-то улыбается.
Глава 11.
Лето 1914 года заканчивалось, и стоявшая на пороге осень окутала Богоявленское туманом и дождём, мелким-мелким, как мокрая пыль. И «аглицкий» парк Сенявиных уже оделся в пышное золотое одеяние.
Гуляя по липовой аллее этого парка Натали вышла к берегу Дона. Вокруг было так тихо и спокойно, что только тёмные донские воды могли напомнить, что где-то идёт война и гибнут люди, что там, где стрельба и пушечные залпы, и её отец каждый день рискует своей жизнью, защищая их любимую страну – Россию. И желая прогнать дурные мысли, Натали могла так долго стоять на берегу Дона и мечтать, как кончится война, как заживут они все тогда весело и счастливо. И горе никогда не постигнет их семьи, Сенявиных и Нейгон.