Богоявленское. Том 2. Смута - стр. 16
– А помнишь Митька, когда состязания между ротами на наступление заканчивались, Ренненкампф отличившегося командира роты называл «королём наступления», а командира, рота которого строго выбивала больше всех сверх «отличного» – «королём стрельбы», – пустился в воспоминания, как и Митька, его сослуживец. – А сколько было в лагере в зимнее время таких «наступлений» и «оборон», и днём и ночью, и на учениях, и на смотрах против обозначенного противника.
– Да разве с такой армией, да с такими генералами не надаём мы немчуре по шее? – снова вступил в разговор Митька. – Эгей, знай наших! Пришли не званы, и уйдут не ласканы!
Митьке очень хотелось подбодрить старого солдата Михайлова, да и сам он настолько верил в силу своей армии и своей державы, что совершенно искренне был уверен, что война эта ненадолго и, что побит враг будет в ближайшие недели. От того речь его была так горяча, что и Михайлов, казалось, всеми сказанными словами глубоко проникся и сделался немного бодрее.
Утром же, семнадцатого августа, совершив три усиленных перехода без дорог, первая русская армия стала переходить границу. Из-за отсутствия координации левофланговый 4-й корпус пересек границу на шесть часов позже центрального 3-го корпуса, среди бойцов которого был и Митька, тем самым открыв его фланг. Таким образом, между корпусами образовался разрыв в двадцать вёрст, а начальник 3-го армейского корпуса генерал Епанчин не счёл нужным предупредить об этом 27-ю пехотную дивизию, шедшую в обстановке полной безызвестности слева.
Дивизия подверглась внезапному огневому нападению и короткому удару.
Митька едва успевал понимать, что происходит. Хаос и паника, почти на голову разбитого и быстро отступавшего 105-го Оренбургского полка начала передаваться по всей линии наступления. Цепи дрогнули и под натиском немцев, местами уже начали отступать, – но начальник 27-й пехотной дивизии, в которой служил Митька, генерал-лейтенант Адариди быстро локализовал этот неуспех, и русская артиллерия сосредоточила мощный огонь против артиллерии противника.
С холма у Допенина Митьке было видно, как красиво, торжественно, словно на параде двигались цепи 108-го Саратовского полка, восстанавливая положение левого крыла. Сначала шагом, потом перебежками вступали они в общую линию наступления. Но вскоре огонь с обеих сторон по всей линии усилился. Из усадьбы, за которой по старой маневренной привычке укрывалась группа, в которой находился и Митька, стало видно, что немцы особенно упорно бьют своей артиллерией по отдельным зданиям. От точного прицельного огня немецких батарей уничтожались сараи и небольшие здания, в которых укрывались такие же бригады. И набрав побольше воздуха в грудь, Митька сорвался с места и бросился вперед, увлекая за собой остальных бойцов.