Богиня тьмы Никта. Мифы и легенды - стр. 36

Как ни прекрасна была родная тьма, но таинственные обитательницы, дочери Никты – богини тьмы, как только появилась такая возможность, устремились к свету. С самого начала они как – то избегали своей таинственной родины, и были уверены, что все их дела и подвиги и не слишком красивые поступки совершаться будут там, чаще всего на земле, иногда на Олимпе.

Каждая из Эринний таила надежду, что Никта не встанет на их пути и не позовет назад. Там бурлила жизнь, там были все главные богини, а во тьме, в этом диком лабиринте, можно было блуждать до бесконечности, так и не найдя пути, и ничего интересного там не происходило.

– Мы всегда успеем сюда вернуться, – говорили они друг другу и стремительно неслись в мир богов и людей, уверенные, что они там могут быть полезны или вредны, что тоже немаловажно и для них, и для тех, с кем они собирались жить и бороться.

Но не только Эриннии, вмешивались в дела богинь, и те пытались противостоять им. Вот и Апате заставила убить ненавистную Клитиместру Афина, тайно влюбленная в Агамемнона. Но потом Эринниям и с самим Орестом, убившим свою мать, что-то пришлось делать. Он не мог оставаться безнаказанным. Но это все оказалось не так просто, как сначала думали Эриннии, потому что они запутались в том, что справедливо, а что несправедливо, и Немезида замучилась им объяснять и спорить с ними. Потому они, в конце концов, и вывели закон о том, что если пролита кровь героя или дракона, это не так важно, то за нее придется расплачиваться и герою и злодею. Да и пойми попробуй, кто тут герой, а кто злодей. Но взять того же Ореста, когда эриннии кинулись за ним, чтобы исполнить предначертанной, он оказался под надежной защитой в те дни. Они убедились в том сразу, как только врезались в храм Аполлона, и двери перед ними там оказались плотно запертыми.

Думаете, эриннии спокойно отступили и смирились? Да как бы ни так, они готовы были ждать годами и преследовать его, куда бы парень со своими друзьями не бросился, где бы он не оказался.

Надо было показать и остальным, готовым мстить, что не найдут они нигде покоя, пока не расплатятся за совершенное.

В глубине своей души (Это Лиса сомневалась в том, что у них есть души) Мегера стала даже сочувствовать бедному парню. Хотя такой слабости за собой прежде никогда не наблюдала. Да и теперь ничего не говорила сестрам – боялась, что они смеяться и издеваться над ней начнут. Но когда они вырвались к свету, то поняли, что добрые порывы в их душах начали бороться, со злостью и яростью.