Богиня прайм-тайма - стр. 18
Песцов был «директором дирекции развлекательных программ» – вот как красиво и благозвучно называлась его должность! – и хлопотал о деле, в которое Бахрушину ввязываться не хотелось. Бахрушин должен был или сию же минуту сказать, что он Песцову не помощник и не соратник, или, наоборот, взять на себя все его проблемы.
– Алексей? – Здравствуй, Паша.
– Ну, как там Ольга?
Бахрушин помолчал – дежурный вопрос, должен последовать дежурный ответ.
– Все нормально, спасибо, Паша.
– Я вчера в восьмичасовом выпуске видел ее. Материал был хороший.
– Хороший, – согласился Бахрушин. Зажигалка лежала далеко, и он рассматривал стол, соображая, чем бы ее подцепить. Попалась газета «Коммерсант», и Бахрушин подцепил ей.
– А снимал кто?
Он прикурил и, скосив глаза, посмотрел на кончик своей сигареты.
Это что за вопрос – Пашу Песцова тоже до смерти интересует связь его жены с оператором или он узнал что-то? Или вообще этот вопрос просто ни о чем?
– Я точно не знаю, это, по-моему, вообще чье-то чужое видео. А что, Паш?
– Да нет, ничего. Леш, я, собственно, почему тебе звоню…
Как обычно, в любых подковерных играх, в которые в разной степени играли абсолютно все, требовались конспирация и осторожность. Паша Песцов законспирировался как следует.
– Я поговорить хотел, только в городе где-нибудь.
«В городе» означало в каком-нибудь ресторане, часа три, а то и больше, с шептанием друг другу в уши. Бахрушин терпеть этого не мог, обедал там только с журналистами, которых невозможно было выносить «в кабинетном формате» – они, как мартышки в клетке, начинали метаться, косить глазами, бросаться на стены, рассыпать по полу пепельницы и опрокидывать чашки.
– Паш, ты приходи лучше ко мне.
– К тебе? – усомнился Песцов.
Должности у них были абсолютно равновеликие, согласно штатному расписанию. Песцов – директор дирекции развлекательных программ. Бахрушин – директор дирекции информационных. Однако согласно неписаным телевизионным законам Бахрушин был почти бог, а Песцов – простой чиновник. Информация есть информация.
– Леш, ну в кабинете неудобно, ты же понимаешь.
– Тогда давай по телефону, – предложил Бахрушин, у которого не было никакого резона облегчать Паше жизнь.
Вот на этом месте Песцову все должно было стать ясно и понятно, но не стало, или он сделал вид, что не понял.
– По телефону нельзя, – сказал он приглушенно.
Бахрушин стряхнул пепел с сигареты, повернулся с креслом к окну и посмотрел.
Шел дождь – «редкое» явление для октябрьской Москвы! Он шел так давно и нудно, что казалось, весь город канул внутрь дождевой тучи. Жить в брюхе у тучи было нелегко и безрадостно – дождь, и серость, и мокрые зонты, и светофоры, отражающиеся в асфальте, и темнеет уже в пять, и тоска такая, что тянет прыгнуть с какого-нибудь моста в серую, холодную асфальтовую воду.