Богиня Хаоса - стр. 39
Были еще случаи, но все они были достаточно весомы как для государства, так и для семьи. Все остальное обсуждалось за обеденным столом. И вот сегодня опять тайная сходка…
Темноволосая эльфийка резко развернулась и стремительно направилась на выход.
– Мам, я с тобой! – опомнилась я, так как тревога за сестру затмила даже мысли о предстоящей операции. Но уже в следующее мгновение я затормозила и обернулась в сторону пустых кушеток.
– Мара, ты идешь? – услышала я голос матери, пока вглядывалась в темный угол.
– Да, мама, я иду, – улыбнулась я и быстро нагнала красивую эльфийку, не переставая ощущать, как спину мне прожигает чужой пристальный взгляд.
Вскоре мы подошли к кабинету отца и мама без лишних нежностей грубо и настойчиво постучала по деревянному полотну.
– А ну, открывайте немедленно! Я знаю, что вы там!
– Минуточку, душа моя, мы не одеты! – раздался голос бывшего бога, а я с улыбкой наблюдала, как мама в бешенстве краснеет и поджимает пухлые губы.
– Эрис, открывай по-хорошему, паразит! – вновь пнула эльфийка ногой запертую дверь. Через секунду она открылась, показывая как всегда невозмутимого полукровку, который впустил нас внутрь. – Немедленно признавайтесь, что происходит? Где Сети? Я уверена, вы в курсе происходящего! – рявкнула мама, осматривая четверых любимых мужей. Светлый эльф сидел за столом и с сосредоточенным видом гипнотизировал столешницу, не поднимая на маму взгляда. Дроу по своему обыкновению предпочитал оставаться в тени, привалившись плечом к стене в дальнем углу, на смуглом лице ходили желваки, а в глазах застыло напряжение. Полукровка имел вид еще более холодный, чем обычно, а с идеальным лицом вызывал прямо безотчетный ужас. Один только полубог старательно улыбался, создавая впечатление, что ничего не происходит.
– Душа моя, о чем ты? Все замечательно. Сети я недавно навещал, она решила немного пожить в Тартаре. Разобраться в себе, поэкспериментировать с магией…
– Эрис!!! – заорала мама, метая молнии, отчего подпрыгнула даже я. Эльфийка стремительно подошла к полубогу, что сидел в кресле и, оперившись на подлокотники руками, зависла над ним, вглядываясь в ярко голубые глаза мужа. – Что с нашей дочерью? Я должна знать, ты же понимаешь? Что происходит? – уже другим, дрожащим голосом спросила мама, а в глазах ее застыли слезы. И отец сдался… На него никогда не действовали ни крики, ни угрозы. Единственное, что он не мог вынести – слез любимой или одной из своих дочерей. Но если мама позволяла себе это не часто и в самых крайних случаях, отчего ее слезы были искренними, то мы с Сети порой хитрили с отцами. Правда, выходило у нас не долго, так как большинство из них научились отличать где мы искренне страдаем, а где манипулируем.