Богини Колизея. Любовь и кровь - стр. 4
Убедившись, что товар попал по назначению в целости и сохранности, работорговец отправился получать плату, а девушек построили в шеренгу, отделив от их стайки блондиночку, предназначенную для хозяйских забав. Глупая девица визжала и упиралась, хватаясь за короткую тунику негритянки, которая, в свою очередь накинулась на одного из охранников точно пантера. Четверым дюжим парням едва удалось справиться с черной фурией, так что, когда рыдания блондинки затихли наверху, а нубийка, получив пару увесистых тумаков, заняла свое место в шеренге, стража выглядела так, будто побывала в настоящем бою.
Пока длилась эта кутерьма, вдоль строя, кусая от злости губы и рыча проклятия всем богам, метался старший тренер школы, только что переругавшийся со своим патроном. Вне себя от ярости, он мечтал растерзать старого жирного борова, который только и умеет, что попрекать его по каждому поводу! Да чтобы он возился с этими безмозглыми дурами! Да их даже против дохлых кошек выставлять – себя позорить, а Федрина хочет невозможного – чтобы эта толпа дрожащих от страха мокриц дрались на освящении Амфитеатра с британскими волкодавами! Чистейший бред пьяного осла! Он высказал ланисте все, что мог себе позволить, а тот и ухом не повел. Вот и работай в такой обстановке!
За истерикой начальника с каменными лицами наблюдали трое его помощников, невозмутимо уступавших дорогу шефу, когда тот в очередной раз проносился мимо точно разъяренный носорог. Они от всей души сочувствовали старшему тренеру, но благоразумно оставляли мысли при себе.
Наконец, устав от собственной злости, старший тренер остановился и всмотрелся в сырой материал, глядевший ему в лицо с плохо скрытым ужасом. Нет, лучше броситься на меч, чем опозорить себя возней с трусливыми курицами! Впрочем, три штуки из них еще туда-сюда: парочка рослых русоволосых дев и чернокожая возмутительница спокойствия, смотревшая на него исподлобья с выражением такого презрения и холодной злобы, что Фламму стало не по себе.
– Что вылупилась? – Рявкнул он и отвесил девице крепкую оплеуху, так что та едва удержалась на ногах, но не опустила ресницы долу, а уже с вызовом взглянула в его перекошенное от ярости лицо. Хм-м-м… Если она будет такой на арене, то, возможно, из нее что-то и получится.
– Та-а-ак, – начал он с угрозой в голосе, – меня зовут Фламм. Я ваш…
В это время со стороны хозяйских покоев раздались истошные вопли – это жена ланисты, увидев приобретение своего благоверного, встала на защиту крепкой римской семьи. Пронзительный голос матроны разносился далеко окрест, собирая у ворот толпу ценителей хорошего скандала. Тренеры и их подопечные тоже как по команде подняли головы вверх.