Боги Срединного мира. Роман - стр. 6
Еще совсем девочка, едва переступившая порог детства, она вызывала в сердце юноши трепетную нежность. Внешне она совсем не походила на женщину, прелести которой могли возбудить желание мужчины: мальчишеская фигура, едва проступающие под рубахой округлости девичьей груди, тонкие щиколотки крепких ног, выглядывающие из под широких штанин.
– Тансылу, почему ты не носишь сапожки? Твои ступни огрубеют…
– Фи, как они могут огрубеть, когда я ими ступаю по траве или глажу шелковые бока моего Черногривого?
– Но сейчас ты идешь по земле, и вот, смотри, какие колючки, вдруг проткнут твою ногу!
Аязгул подхватил девушку на руки, поднял высоко, так, что пояс, стягивающий ее рубаху, оказался перед его носом. Тансылу рассмеялась, забыв о серьезности госпожи, роль которой ей очень понравилась. Аязгул глаз не мог отвести от ровных белых зубов, окаймленных алыми полосками пухлых губок.
– Не смотри на меня так, слуга! Я никогда не буду твоей! – Тансылу снова вошла в роль, но на лицо ее друга словно упала тень.
Он поставил девушку на траву, поправил косы. Тансылу смотрела на него снизу вверх. Но в ее глазах не было ни любви, ни сожаления о сказанном. Она не понимала чувств Аязгула.
– Разве ты не знаешь, что меня отдают в жены Ульмасу, сыну Бурангула – предводителя большого племени, род которого, как и наш, идет от Гургана – первого волка на земле?!
Аязгул потупил взор. Не глядя на Тансылу, он тихо сказал:
– Чему ты радуешься, глупая?
Тансылу распалилась.
– Я стану предводительницей всего племени! У меня будет столько коней, сколько ты и не видывал, степь загудит под их ногами, когда мы будем перегонять табуны…
– Тансылу, предводителем останется Бурангул, потом им станет его сын, но не ты. Разве ты не понимаешь, для чего твой отец пошел на эту сделку? Он думает о союзе, о поддержке Бурангула, его воинов, если понадобиться помощь в защите. В степи развелось много разбойников…
– Ты все врешь! Наши воины искусны в бою, им нет равных! А я… ты знаешь о пророчестве? Ты знаешь, что я родилась, чтобы править, что шаман спрашивал духов о моем предназначении еще до моего рождения? Ты знаешь, что сказали духи?
Аязгул смотрел в стреляющие молниями глаза Тансылу и не знал, как охладить ее пыл. Потому он молчал и ждал, когда она сама успокоится. А девушка говорила, звонко выкрикивая слова, отчего даже кони, пасущиеся неподалеку, повернули головы, навострив чуткие уши.
– «Твой сын станет властителем степи, а может быть и всего мира, он создаст новое племя, он поведет его за собой…»
– Сын, Тансылу, не дочь, – перебил Аязгул.