Боги спустились с небес. Книга 3 - стр. 16

– У меня и так температура, имей совесть! – причитала она, протирая посуду.

– Так прекращай возиться на кухне и ныряй ко мне, жёнушка!

Женщина не ответила, но невольно улыбнулась, услышав слова мужа.

Саша глянул в проход слева. Там, на диване, фривольно разлёгся мужичок, подрыгивающий носком в такт музыке. Из раскрытого окна светил яркий свет, погружающий зал в уютную атмосферу.

– Тебе бы только валяться! – раздалось в спину из кухни.

– Это – постельный режим. И ты его нарушаешь!

– Пап, сделай потише! – присоединилась Аня. – Я не могу нормально читать!

– И ты, Брут?! Вот от тебя не ожидал, дочка!

– Ну, Па-а-ап! – дверь справа открылась, наружу высунулась возмущённая мордочка Ани.

– Ну всё, всё, уговорили. Но с одним условием: мать, с тебя танец!

Музыка сменилась – теперь заиграла медленная мелодия. Отец вскочил с кровати, направился на кухню, отобрал у женщины уже блестящую тарелку и положил на стол, к остальным. Другой рукой он прижал талию к себе, ухмыльнулся, довольно замурчал.

Саша улыбнулся, сам того не замечая. Грация танцора, одетого лишь в одни семейники и майку, романтический порыв, сопровождаемый юмором, не могли оставить равнодушным.

Женщина поддалась, закинула руку на шею супругу, элегантно вильнула бёдрами, чем вызвала хищный рык. Пара выскользнула из кухни в зал, чтобы продолжить танец. Саша обернулся и увидел Аню, наблюдающую за родителями. Счастливая улыбка тоже не сходила с её лица.

Родители танцевали, кружились. Отец прижался, положил подбородок на плечо мамы. Оказавшись лицом к Ане, он поманил дочку, и та сразу же кинулась в крепкие объятия.

Вдруг музыка оборвалась.

Свет за окном потускнел и начал окрашиваться в красный. Отец и мать остановились, задрожали, а затем опустились на колени.

– Мама! Папа! Нет!

Девочка закричала. Так закричала, что это резало ушные перепонки, заставляя заткнуть уши даже бестелесному фантому, находящемуся в её сознании. Квартира исчезла, теперь перед Сашей находилась только Аня, заключённая между умирающих родителей. Их кожа побледнела, а затем пожелтела, покрывалась тёмными кровяными сосудами. Жизнь покидала их стремительно, на глазах.

Аня кричала. Кричала и плакала. Она не могла выбраться из объятий уже загнивающих рук, переплетённых между собой, словно из клетки. Несчастную семью осветил кровавый луч.

Саша кинулся к ней, попытался вытащить, но не смог даже ухватиться. Вдруг отец резко повернул голову. Щека его уже начинала разлагаться, местами обнажая зубы. Он хотел что-то сказать, но лишь бесшумно шевелил челюстью.

Саша потянул на себя кости, покрытые ошмётками гниющих жил, но ему недоставало сил, словно в кошмарном сне.