Боги поневоле. Наследие Зевса - стр. 41

– Вот это? – мужчина недоверчиво покачал головой, – Несколько царапин для тебя важнее собственной жизни?

– А ты уверен, что эти царапины моей жизни не угрожают? – юноша опустил руку, вновь бросая на нее неприязненный, подозрительный взгляд, – Разве ты не видишь символ, в который они складываются?

– Молния? – султан ухмыльнулся и насмешливо кивнул, – Да-да, прямо как у того мальчика из книжки… этой… как это… «Гарри Поттер»?

– Ну, надо же, какое глубокое знание современной детской литературы! – Марк фыркнул и, скользнув пальцами другой руки по царапинам, покачал головой, добавляя на порядок тише, – Я не думаю, чтобы это была молния, Пол. Это… скорее руна. «Соулу».

Пол равнодушно пожал плечами и, сознавая, что поругать собеседника уже не удастся, хладнокровно уселся напротив него.

– В рунном алфавите я не так силен, как в детской литературе. Знаю, что каждая руна что-то да значит, и это… что это?

– «Солнце», – журналист глубоко вздохнул, продолжая неуверенно водить тонкими пальцами по запястью, – Она означает солнце. Успех, удачу… много чего хорошего.

– Тогда надо радоваться, что она у тебя на запястье, а не грустить! – мужчина непонимающе развел руки в стороны, – Что такого ужасного в знаке, означающем солнце?

Марк примолк, продолжая водить пальцами по своему запястью и, кусая губы, изучать символ на нем.

Прошло несколько секунд.

– Сколько я у тебя здесь? – голос юноши прозвучал как-то приглушенно, но султан вздрогнул.

– Ну… – он растерянно почесал в затылке, немного сдвигая тюрбан вперед, – Недели две, может, меньше… а что?

– А то, что руку я оцарапал в миг, когда меня вышвырнуло из корабля, – парень медленно поднял взгляд и снова повернул запястье к собеседнику, – С тех пор прошло без малого две недели. По-твоему, царапины должны выглядеть так?

Пол промолчал. До него медленно начинала доходить причина беспокойства собеседника и волнение уже просачивалось и в его душу. Он неуверенно подался вперед и, взяв друга за руку, поднес его запястье ближе к глазам, внимательно вглядываясь в царапины.

Тонкие, красные от запекшейся, проступившей на поверхности крови. Кожа вокруг почему-то не покрасневшая, а бледная, и царапины выделяются особенно ярко, словно их нарисовали специально.

Мужчина еще раз вгляделся в них. Две недели… Да разве такое возможно?

– Если бы не знал совершенно точно, что ты говоришь правду… – медленно проговорил он, – Я бы тебе не поверил. Выглядит так, будто руку ты расцарапал самое позднее вчера.

– В том-то и дело, – Марк горько усмехнулся и, накрыв запястье ладонью левой руки, поднял взгляд к собеседнику, – По-твоему, это не должно беспокоить меня, волновать? Я не знаю, не понимаю, что это за знак, почему он так выглядит, я… вообще ничего не понимаю! Знаешь, на фоне этого казнь меня пугает куда как меньше – от нее хотя бы понятно, чего ожидать. А чем мне грозит вот это… – он сжал губы и, не в силах продолжать, еще раз качнул головой. Потом встал и подошел к балкону, глядя сквозь стеклянную дверь на залитый солнцем прекрасный сад.