Боги поневоле. Наследие Зевса - стр. 37

– Скажи, чтобы в следующий раз мешок на голову мне не надевали. У меня клаустрофобия.

Султан, ощущая, как его переполняет праведный гнев, медленно опустил взор на обращающегося к нему, показавшего себя крайним глупцом, друга.

– Заткнись, – вежливо приказал он и, помолчав с мгновение, прибавил, – Преступник.

Марк от неожиданности умолк и, опустив взгляд на пол перед собой, уперся, было, в него ладонями (руки ему развязать тоже успели, хоть и без приказа султана), намереваясь встать… Но затем покосился на окружающих его стражников, бросил быстрый взгляд на султана и вставать быстренько раздумал. Вообще, почему бы и не посидеть, не отдохнуть, пока Пол будет придумывать, что с ним делать? В случае чего, на коленях и о милости удобнее молить…

Тем временем, венценосный властитель действительно размышлял, как же ему поступить. С нарушителем столь великого и важного закона, с негодяем, который осмелился нарушить и смутить покой жен султана, следовало поступать вполне конкретным образом, но этого Пол допустить не мог. Терять друга, тем более его увечить, он не желал всей душой, всем сердцем, однако проучить наглеца все же хотел. Просто, чтобы глупый мальчишка впредь был более осмотрителен.

– Ты знаешь, где обитает этот человек все дни, что живет здесь? – обратился он к предводителю стражи. В том, что Марк был узнан и признан как близкий друг, как фаворит султана, сомнений быть не могло.

Предводитель неуверенно опустил подбородок в знак согласия, и сейчас же поторопился ответить как можно более вежливо и почтительно:

– Да, о великий, мне известно это, как известно и всем нам. Он обитает в маленькой спальне, в ваших покоях, в вашем дворце…

– Прекрасно, – Пол решительно прервал поток излияний и позволил себе быструю улыбку, – Отведи его в занимаемые им покои, и запри там. Через некоторое время я приму решение, как покарать его.

Марк, не понимающий из этой беседы ни слова, ощутимо напрягся. В серых глазах его отразился ничем не прикрытый страх – не зная, что приказывает султан, юноша вполне обоснованно опасался за жизнь свою и здоровье.

Предводитель стражи, замявшись, неуверенно оглянулся по сторонам, безмолвно испрашивая совета у своих подчиненных; переступил с ноги на ногу, явственно не решаясь следовать словам владыки и, наконец, неловко кашлянул.

– Молю о прощении, мой повелитель… но такое преступление предусматривает наказание лишь одно…

– Мне это известно, – султан нахмурился, решительно воздевая руку в повелительном жесте, – Но равно известно мне и что я по сию пору султан и твой повелитель, и твой единственный долг – повиноваться моим приказам. Быть может, ты смеешь оспаривать это? – глаза его опасно сверкнули; в них, как бывало в минуты гнева, словно вспыхнуло пламя, и собеседник попятился.