Боги Лесного Заволжья. Путешествие по старым русским рубежам - стр. 9
Увидел ли, прочитал ли я что-то особенное?
Нет, пожалуй. Дореволюционная история – это несколько строк скороговорки, из которой невозможно понять, сколько лет самым старым марийским деревням и что там раньше было.
А что было дальше?
Ну, вот для примера несколько деревень в Воскресенском районе и то самое Большое Поле, где нам принесли банку молока и рассказали удивительную историю вроде бы не из нашего времени.
Я записал фамилии здешних марийцев: Винокуровы, Лопатины, Лапшины, Опековы, Сергеевы, Щелкуновы, Романовы, Лазаревы, Минутины, Смирновы, Цветковы, Бутылкины… Большинство из них живёт в Большой Юронге: около восьмидесяти человек. Другие деревни меньше. А вот в Нестерине остался один житель, возвращающийся туда на лето.
Советские семьдесят лет, вроде бы, недальние – рукой дотянешься – стали историей.
В 1929 году Большую Юронгу передали из Вятской губернии в Нижегородскую область. В деревне действовало крестьянское общество взаимопомощи, вскоре организовали колхоз «Победа», куда вошло поначалу 19 хозяйств. В Ошараше колхоз «Революционер» был образован раньше – в 1928 году. В Кузнеце (по-марийски деревня называется Апшатнер, что означает «кузнечная речка») название колхозу придумали, можно сказать, в тему: имени Молотова. В Нестерине – «Свобода», в Большой Юронге – имени Будённого.
В начале тридцатых в тайге орудовали бандиты. Ужас наводила своей жестокостью банда Ивана Романова: в тёмное время люди в избах не зажигали свет, запирались. Злодеи поджигали лес, расправлялись с активистами Советской власти, на глазах всей деревни могли запалить их дома и, угрожая оружием, не давали тушить. Преступники врывались в избы, забирали хлеб, продукты. Потребовалась операция по ликвидации банды. В Кузнеце мне рассказали то, что передают из поколения в поколение: как устраивали в деревне засаду чекисты, как ждали бандитов на лесных тропах и прочёсывали тайгу. Когда Романов был убит, чтобы успокоить население и убедить, что с бандой покончено, его труп привозили в деревни на телеге.
Вообще, рассказы про разбойников – это то, что можно услышать очень во многих деревнях. Многое забывается, а такое – нет: это местный вестерн, самые яркие события прошлого. Но жутковато становится, когда слышишь о бандитах от живых свидетелей событий. Обычный вариант: разбойники – добрые, бедных не грабили, и всё это было давным-давно.
Марийские колхозы успешно развивались, но война их привела в упадок: урожайность зерновых и льна резко снизилась. Районная газета в 1942 году накануне сева напечатала о колхозе «Революционер» статью «Вывести на пашню сильного коня». В хозяйстве осталось восемь лошадей, из которых одна «ниже средней упитанности, остальные семь – истощённые», они болели. Но ситуацию удалось улучшить. Вскоре газета писала: «Лошади у наших пахарей Самотехина Ф.В., Смирнова Д.Т., 14-летнего Пупырёва А. и некоторых других чистые, без царапин. Во время полевых работ подкармливаются в борозде. В обеденный перерыв и после работы обмываются холодной водой и чистятся щётками. Хороший уход пахарей за конями обеспечивает высокую выработку на полевых работах». Девушки строили по берегам Волги оборонительные линии. А тётя Зина Бутылкина из Кузнеца рассказывала мне, как много месяцев провела на добыче торфа: «Холодно-то как было, да по пояс в болоте в этом стоишь. Вот я и болела с того». Колхозники собирали деньги из своих скудных заработков на постройку самолётов эскадрильи, названной в честь земляка Валерия Чкалова.