Богемский лес. Книга 1 - стр. 14
Последние слова Амелия произнесла с особенной гордостью, которая не укрылась от глаз ошеломленного итальянца. Тот был явно сбит с толку и, замявшись, наконец заговорил:
– Госпожа, я пытался, но ваш отец требует за вас слишком высокую цену…
– Цену?! – вскричала Амелия, побледнев, а затем вспыхнув румянцем. – Как вы смеете! Как вы смеете в моем доме оскорблять меня столь низкими словами? После стольких льстивых речей вы выставляете меня как товар! Отвечайте немедленно, и убирайтесь прочь, чтобы я не видела вас больше!
Итальянец стоял, бледный и растерянный, глядя на графиню с выражением полного замешательства. Амелия, едва сдерживая гнев, буквально кипела от унижения. Постепенно на лице Оррсино появилось что-то вроде прояснения, а затем губы искривились в странной усмешке, которая явно не предвещала ничего хорошего. Его взгляд, холодный и острый, вновь обратился к графине.
– Неужели вы ничего не знаете? – проговорил он тихо, словно сам себе.
Теперь настала очередь Амелии удивляться.
– Что вы хотите этим сказать? Объяснитесь немедленно и покиньте мою комнату! Я никогда не стану вашей женой, даже если отец вдруг даст согласие. А он этого не сделает, когда узнает, какие оскорбления вы нанесли его дочери. Я не товар! Отвечайте сейчас же и уходите, иначе я позову на помощь!
Пока Амелия говорила, лицо Оррсино заметно менялось. Его взгляд становился все более ясным, а губы изогнула уже откровенно злорадная улыбка. Итальянец, казалось, полностью утратил тот пыл, с которым он делал своё предложение. Теперь он выглядел почти безразличным.
– Какое удивительное стечение обстоятельств, – произнес он тихо, словно размышляя вслух. – Лучше мести и придумать было нельзя.
С этими словами он подошёл к графине, поклонился ей с холодной вежливостью и сказал совершенно ровным тоном:
– Значит, вы отказываетесь выйти за меня?
– Отказываюсь.
– В таком случае я не смею более тревожить вас. Оставайтесь в спокойствии и с достоинством.
Произнеся эту фразу с какой-то странной торжественностью, Оррсино повернулся и ушёл. Амелия, не успев осознать, что произошло, некоторое время стояла неподвижно, затем схватила серебряную статуэтку и, вложив в этот жест всю боль своего унижения, со всей силы швырнула её в дверь. Стук от удара был достаточно громким, чтобы Оррсино, ещё не успевший отойти далеко, услышал его. Улыбнувшись, он едва сдержал нервный хохот.
Амелия провела почти всю ночь без сна, мучаясь мыслями о случившемся. Еле заснув под утро, она проснулась с сильной головной болью и слабостью. Её измученные чувства требовали покоя.