Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады - стр. 50
Впервые слово «казак» было упомянуто в древнейшей рукописи «Codex cumanicus» в конце XIII века в значении «передовой сторож, страж» и его часто переводили с монгольского языка, как «ко» – «броня» и «зах» – «рубеж». Совсем скоро казаки превратились в большое сословие и стали стражами своей любимой Украины. Витязи в казацких седлах, вольные и независимые, могли целыми днями не слезать с коня и переплывать непереплываемые днепровские пороги. Уже за полвека до рождения Богдана Великого их количество измерялось тысячами.
Нападения турецких и татарских орд на территорию Польской Короны и Великого княжества Литовского, в которые входили и украинские земли, делались все грознее и опустошительнее, а вражеские войска продвигались все дальше и дальше вглубь страны. В 1511 году на совместном польско-литовском сейме в Пиотрокове, обсуждавшем ежегодные турецко-татарские набеги на южные границы, воевода Остап Дашкович предложил создать в низовьях Днепра пограничную укрепленную линию, которую будут охранять украинские казаки. Дашкович собрал четырехтысячное войско, разделил его на полки и сотни, назначил старшин, полковников, есаулов, сотников, организовал казацкий суд. Он разделил войско на две части, служивших на границе и живущих в пограничных местечках, и ежегодно менял их местами. Деньги на содержание казаков начали разворовывать и в Варшаве, и в Черкассах. Новое дело полузаглохло.
Казакам, начавшим походы в 1516 году, иногда помогали полки великого литовского гетмана Константина Острожского, но против больших орд новые степные воины выстоять, конечно, не могли. Казаки никогда не теряли времени даром. Они стали непревзойденными мастерами боя, и враги запрещали своим воинам выходить с ними на одиночные поединки, исход которых был почти всегда очевиден. Казаки изучили до мелочей и переняли все татарские степные повадки, знали их дороги и переправы, извещали пограничное население о передвижении крымских чамбулов на север. В высокой траве подкрадывались казаки к татарскому отряду, остановившемуся на отдых, мгновенно отгоняли подальше пасущихся коней и вырубали татарских воинов, непривычных к пешему рукопашному бою. Смерть, постоянно присматривавшая за казаками в нескончаемой пограничной войне, сделала их отважными до полубеззаботности, а привычка во всем полагаться на себя выработала у них независимый характер.
Зимой казаки устраивали на каком-нибудь неприступном днепровском острове шалаши из тростника и веток, покрытые лошадиными шкурами, оставляли там сторожевую варту и возвращались в свои сели и местечки. На ярмарках они продавали отбитых лошадей и скот, боевую добычу: меха, шкуры, мед, засоленную золой рыбу. Казацкие рассказы о подвигах и привольной степной жизни побуждали их слушателей попытать казацкого счастья в поле. Один раз сходив в боевой поход, оставшиеся в живых мещане и посполитые уже ни за что не возвращались к прежней жизни и становились казаками, число которых все росло и росло.