Богатыри не мы. Новеллы (сборник) - стр. 44
Даже никто второй заход на озеро не сделал – проверить, что стало с врагом.
Ясно же – что.
«А я – жив!»
Выбираясь из кабины на нижнее крыло, обмерил озеро на глаз. Милый боже, великое чудо!..
«Надо совсем с ума сойти, чтобы садиться на такую лужу. Кому рассказать – не поверят. Как отсюда взлетать?..»
Чутье нашептывало Григору, что «южный» на ходу, хотя чинить его придется. Кое-какие инструменты и запчасти у хорошего летчика всегда с собой. Вроде топливный бак цел – радуга бензина по воде не расплывается… Но короткий старт – не посадка. Для набора высоты нужен хоть малый простор, а тут со всех сторон – горные склоны стеной.
«Хоть бы ущелье где-нибудь светилось, шириной чуть больше крыльев! Я бы пролетел…»
Но теснина, по которой воды озера стекали в голубой Ядран, на глаза не попадалась. Только пара седловин внушала слабую надежду, но полагаться на такие седловины – как играть в «русскую рулетку».
«Ну, Водина же!.. Озеро – карстовое, сток – подземный. Эх, жаль «южного» бросать… словно коня врагу оставить. А выбираться надо – мне что, от войны тут прятаться? Выйти к людям, добыть штатское платье, осмотреться».
Под пробитым гаргротом – бутылки целы! – сыскался и моток веревки. Раздевшись, Григор опустился с поплавка в воду (брр, холодна! глубина до подмышек), с натугой подтащил гидроплан поближе к берегу и закрепил конец на обломке скалы.
Пока он возился, пока заботливо облазил «южного» – где что попорчено? – над озером смерклось. Плотная тень и сиреневая дымка наполнили прозрачный воздух. Вот, солнце напоследок озарило вершины, закатный пламень разгорелся на них – и угас. С уходом солнца смолкли дневные птахи; где-то в зарослях держидерева гукнула сова.
– Ничего, – бормотал он себе под нос, подрубая охотничьим ножом сухие ветви дуба-медунаца. – И так посплю. Еда есть, спасибо сербам. Даже выпивка! Глоток не помешает.
Затеплился костерок, трепетом оранжевого света раздвигая тьму вокруг себя. Откупорив ракию, Григор нюхнул – хороша! – поглядел в огонь на просвет бутылки.
– За победу.
Кто разуверился – пропал. Всякое бывало – нападала Венеция, крестоносцы – нормандцы. Наполеон являлся, турки за проливами чернели тучей… те же сербы с хорватами зубы точили, а Морея выжила. Отступи, затаись до поры, а сдаваться не смей.
«Или все-таки на Мальту? Воевать вместе с англичанами?..» – исподволь донимали думы, ночным холодом вползая в душу.
Ни согревающий огонь, ни хмельная сливовица, ни сытный пршут не могли избавить его от мыслей о том, как тошно будет возвращаться домой крадучись, ночью, с оглядкой – кругом чужая речь, чужая власть, а ты изгой в своей стране.