Богатыри не мы. Новеллы (сборник) - стр. 10
Труднее было с матерью. Зная ее характер, Майк решил не заручаться «благословением», зная, что все равно его не получит, а поставить родительницу перед фактом. Принеся домой новенький паспорт гражданина Российской Федерации, Михаил Сергеевич Соколов молча протянул его матери. Та сначала не поняла, с улыбкой кинулась обнимать-поздравлять. Пришлось еще раз раскрыть документ на развороте с фотографией и мягко попросить: «Мама, почитай внимательно. Во избежание…» А потом отправиться на кухню и долго, вдумчиво, по всем правилам заваривать чай…
Когда именно и от кого Потап узнал о поступке сына, Майк точно не знал. Но однажды вечером, в конце октября, выходящий из ворот института студент-третьекурсник Михаил Соколов услышал хриплое: «Сына!»
От забора отделилась тень, превратившаяся в Потапа: грязная, исцарапанная куртка из кожзама с широкой заплаткой не в тон на рукаве, начавшие редеть сальные волосы, зачесанные на пробор, сизая щетина на щеках, налитые кровью глаза и, главное, – жуткий многодневной выдержки «выхлоп», от которого хочется заслониться рукой.
Майк сам не знал, почему он тогда остановился. Первой мыслью было как раз идти дальше, как ни в чем не бывало. Ни в коем случае не ускорять шага и намертво игнорировать все, происходящее за спиной, а уж потом – по ситуации. И все же… что-то в нем требовательно утверждало: не дать сейчас высказаться этому человеку – ненавистному, презираемому и физически неприятному – будет неправильно.
Пошатываясь, Потап приблизился к сыну и, ссутулившись, встал напротив, для устойчивости широко расставив подрагивающие ноги.
– Вот так ты со мной, да?.. – едва ворочая языком, произнес он.
Майк молчал.
– Я… Я твой отец, – тяжело дыша, продолжал Потап. – Папка твой я! Понял?!! – И неожиданно, как он это умел, перешел на хриплый рев, брызгая слюной и клокоча горлом. – А ты… говнюк …ев!
Какая-то тетка, идущая мимо, испуганно ойкнула и шарахнулась в сторону, но Майк, все так же молча, смотрел на отца, не отводя глаз.
– Говнюк… – еще раз повторил Потап, но на этот раз как-то неуверенно и почти жалостливо. Пожевал губами, словно пытаясь вытолкнуть непослушные слова, застрявшие меж зубами, но не преуспел и лишь сокрушенно махнул рукой, из-за чего с трудом удержал вертикальное положение. Потом, уставившись себе под ноги и бормоча что-то совершенно уже неразборчивое, принялся елозить ладонью по боку куртки в поисках кармана. С четвертой попытки они увенчались успехом. Покопавшись в кармане, Потап выудил мятую, искривленную, чем-то неуловимо напоминающую его самого сигарету и коробок спичек. Чиркнул раз, другой – промахиваясь, ломая спички. Потом уронил коробок. И вот тут Майк не выдержал. Чувствуя, что к горлу подступает тошнота, а в ушах тяжело бухает кровь, он, все так же молча, повернулся и пошел прочь.