Богатство - стр. 38
Как и раньше, еще ничего не было решено.
Черные ветки смыкались над деревянными навесами, под сенью которых спасались от океанской сырости скорострельные пушки, закупленные Японией у добродетельной матери нейтралитета – у постной и целомудренной Швейцарии.
Встречные солдаты отдавали Ямагато честь.
На этих маленьких островках, на Шумшу и Парамушире, были заложены огромные возможности для захвата Камчатки, для развития будущей агрессии[5].
Рыбья любовь
В длинной череде камчатских начальников самой колоритной личностью был адмирал Завойко – тот самый, что возглавил оборону Камчатки от англо-французского флота в период Севастопольской кампании. Надо сказать, что этот высокообразованный человек не боялся суровых мер и чуть ли не палками принуждал камчадалов сажать картошку. До него Камчатка жила привозом и добычей с охоты – культуртрегер Завойко приказал завести огороды и выращивать на них овощи. Опыт огородничества удался. Камчатская земля, подогретая изнутри работой вулканов, оказалась чрезвычайно плодородной; в долинах рек не только репа, но даже пшеница росла очень хорошо. Однако рыба всегда оставалась главным продуктом питания, а на севере Камчатки ее коренные жители были сплошь ихтиофагами – они от рождения до смерти поглощали рыбу даже в сыром виде. Европейская часть России кормилась, по сути дела, рыбою волжскою и каспийскою, совсем не ведая вкуса рыбы дальневосточной, – охотско-камчатская лососина до Москвы и Петербурга не доходила…
Все последние дни Соломина были заняты помыслами о нересте лосося и о пиратстве японцев. Беспощадно разрывая ткань этих переживаний, в Петропавловск затесался какой-то тип, один лишь вид которого вызывал омерзение: вшивый и грязный человек лет сорока, он носил канадскую куртку с капюшоном, ноги были обуты в разбитые ичиги, на все вопросы он отвечал только матюгами. Его схватили на огородах, где он свернул курице голову. Урядник явил бродягу в присутствие – пред ясные очи Соломина.
– Ты кто? – последовал вопрос.
В ответ – мать-перемать, так тебя и разэтак.
Соломин круто развернулся и – тресь в зубы!
Задержанный сразу обрел дар человеческой речи:
– Чего стучишь по мне? Я тебе дверь, что ли?
Дознались, что это старатель без паспорта и родства не помнящий, добывал золотишко на севере уезда, в их партии было шесть человек, один краше другого, но с моря вдруг подошла шхуна с американцами, пятерых сразу убили, его ранили, все намытое золото янки заграбастали и убрались в море…
– И много намыл? – спросил Соломин.
– Месяц лопатился, словно каторжный, тряс-тряс на лотке, а фарту не было – всего фунтишко и наскреб.