Богатство идей. История экономической мысли - стр. 83

Мирабо и многие другие физиократы (но не Кенэ, теории которого обсуждаются ниже) считали, что способность сельского хозяйства создавать излишек присуща плодородию почвы (которая вырабатывает пшеничный колос из зерна), а значит, является даром матери-природы. Эта теория происхождения излишка может поэтому быть использована для оправдания присвоения излишка дворянами, которые были не только полноправными владельцами земли, но и господами крепостных, прикрепленных к земле, на которой живут.

Кенэ также считал, что только сельское хозяйство способно приносить излишек, но его объяснение этого несколько отлично и исходит из ситуации, преобладавшей во Франции того времени: принимая во внимание цены аграрной и промышленной продукции на мировых рынках, с помощью лучших технологий фермеры могут получить продукцию, стоимость которой превосходит издержки производства, тогда как мануфактуристы просто покрывают свои издержки (включающие средства существования промышленных предпринимателей). Другими словами, Кенэ стремился подчеркнуть потенциал реформированной аграрной системы как средства экономического развития – того, что он называл «grande culture» по сравнению с «petite culture». Первая характеризуется не только более крупными предприятиями, но и технологиями с более высокой капиталоемкостью (более конкретно, плуг, запряженный лошадьми, а не волами, был практически лозунгом физиократов).

Таким образом, в своих сочинениях Кенэ подчеркивал потенциальные возможности аграрной революции, которая уже началась, но которая, по его мнению, отставала от экспансии торгового капитализма. Занятая им позиция противостояла не столько – по прежнему очень живой – меркантилистской традиции в целом, сколько прежде всего кольбертизму, или, другими словами, экономической политике Кольбера, направленной на поддержку торговли и мануфактур путем либерализации импорта сырых материалов и введения пошлин на импорт промышленных товаров (см. подразд. 2.6 наст. изд.). Очевидно, это не способствовало развитию сельского хозяйства, сокращая его прибыльность и повышая прибыль мануфактур. Напротив, как доказывал Кенэ, аграрные продукты должны получать bon prix, или цены, достаточные не только для покрытия издержек производства, но также благоприятствующие финансированию инвестиций, обеспечивая приемлемую доходность.

Как bon prix, так и prix fondamental (которые соответствовали чистым затратам производства, т. е. разница между bon prix и prix fondamental соответствовала прибыли фермера) не были ценами, спонтанно определяемыми рынком, и Кенэ не смог увидеть никакого механизма, который автоматически приводил бы к одному из этих двух видов рыночных цен и зависел от условий спроса и предложения (как и в случае мануфактурных цен, соответствующих издержкам производства). Обязанность реализации bon prix была возложена, среди прочих вещей, на политику, благоприятствующую свободному экспорту сельскохозяйственной продукции, а также таким потребительским обычаям внутри страны, которые будут поощрять luxe de subsistence (роскошь существования), а не luxe de décoration (роскошь украшения), или потребление аграрной продукции – но не мануфактурной, – превышающее простой прожиточный минимум