Богатство и Драма Семьи Меньшиковых - стр. 18
– Я должен вас предупредить, что по закону вы не обязаны свидетельствовать против близких родственников, но ваше устное заявление, ввиду его серьезности, нуждается в проверке.
Отступать было некуда и Меньшиковой ничего не оставалось, как, придать лицу максимальную невозмутимость.
– Нет. Я сболтнула лишнего, – женщина поджала губы и прерывисто задыша, – вы так это все сказали, так подействовали на меня. Боже упаси, мой брат тут абсолютно не при чем.
– Пф, – отбросил ручку Борисов, вновь откидываясь на спинку, – женщина, если вы пошутить пришли, то выбрали неудачное место, у нас не цирк.
– О, это все моя трагедия. У меня определенно что-то с рассудком, мне срочно нужно домой, извините, – качала головой Меньшикова, направляясь к двери.
Алла Михайловна еще не успела взяться за ручку, как дверь сама распахнулась. Стоявший за порогом сначала сделал шаг, но затем, заметив женщину, остановился, пропуская Меньшикову в коридор. Алла выскочила на улицу, и первой попуткой поспешила домой.
Глава четвертая
– Женский день?
– Да иди ты в баню, Ген, с ума посходили эти бабы, – шаря по ящикам стола в поисках сахара, буркнул следователь вошедшему коллеге-криминалисту. – Представляешь, одна говорит, что её сосед хотел изнасиловать. Пришла заявление писать. Одета, будто на панель собралась, а из аргументов одни домыслы, даже не намеки. Он ей якобы под юбку заглядывает постоянно, когда под машиной возиться, а она мимо проходит. По десять раз за день. Вторая – что только вышла, – кивнул на дверь Борисов, – видал? Так вот, пришла и предложила батю её раскопать. Недавно умер, а заключение со вскрытия не дали. Я спрашиваю, считает ли она смерть насильственной, может, подозревает кого, а она ничего умней не придумала, как на брата все свалить. Наследнички гребанные этого Меньшикова, ну ты знаешь.
– Погоди, погоди. Так это дочь Меньшикова?
– Алла Михайловна, тьфу ты черт, – Борисов остановился посреди кабинета, едва не дойдя до закипавшего чайника, –ее брат, он, вроде наркоманил когда-то?
– Да, было дело, – заметил криминалист, – года три назад после облавы на ночной клуб, чтобы его отмазывать из областной прокуратуры приезжали.
– Мда.
– Такой отца за дозу не пощадит.
– Твою мать, Ген, ну где ты раньше-то был, – вопрос Борисова был в большей степени риторический, поскольку Евгений и сам прекрасно знал, где был его напарник, – ты пока по магазинам бегаешь, а… – не закончив, махнул рукой следователь.
Геннадий Андреевич Шилов всегда ценил своего напарника за невероятную динамику эмоций. Борисов был из тех, кто моментально вскипает и заводится с пол оборота, сохраняя при этом ясность ума и не теряя контроль над ситуацией. У криминалиста и следователя получался отличный симбиоз, когда каждый честно готов признавать сильные стороны напарника и собственные недостатки. Чем серьезней и опасней работа, тем больше должно быть простоты в отношениях между коллегами, причем не попустительства или халатности, а именно тонкого мира взаимопонимания, предугадывания. Шилов, в свою очередь, был человек тонкой душевной организации, отчасти даже склонный к мистицизму, хоть и глубоко скрывал этот факт под бронежилетом рабочих будней.