Бог с нами, братья! - стр. 23
Забегая вперёд, скажу, что месяца через два, уже после отпуска домой, Донец вернулся к нам. Сам рапорт написал и даже требовал в отделе кадров, обещая напоить всех тёщиным самогоном. Сначала мужики его не узнали, но потом, превратив недоразумение в шутку, долго его тискали и мяли. Меня предупредили заранее, поэтому я сразу начал его тискать и радоваться его возвращению, что подняло прапору настроение и сподвигло поделиться с личным составом народными деликатесами с родины. Украинское сало ели в мусульманской стране, как пирожное. О самогоне не знаю. Так, только слухи… Запах? Так это из пекарни дрожжами…
На первом же оперативном совещании у начальника разведки бригады попросил откомандировать нам нового переводчика, ввиду убывшего на лечение товарища Хрущёва. Считаю, что реакция на мой запрос была не адекватной. Что значит: «… достал своими переводчиками…»? И что значит: «…на вас не напасёшься… и пора самому»?
А вот Али Иванович Хрущёв пропал после госпиталя. Слышал, комиссовали. Может, вернулся обратно в Таджикистан и поднимает сельское хозяйство? Но почему-то очень хочется верить, что позвали его в тундру узкоглазые ненецкие духи заполярных предков. Туда, где северное сияние, ягель, песцы и полярные куропатки! И гоняет он несчётные стада северных оленей по бескрайним просторам заснеженной тундры. И сидит весь такой в меховой кухлянке на быстрых нартах мой боевой товарищ – прапорщик Али Иванович Хрущёв. Погоняет олешек длинным дрыном, как я видел в документальном кино, позвякивая в такт копыт оленьей упряжки медалью «За Отвагу»! А слава о боевом прапорщике Али-бабе далеко разлетелась по стойбищам Ненецкого национального округа. О нём начнут слагать легенды, народные песни и петь их в чумах и ярангах хором под баян и балалайку.
Бог с нами, брат!
Афганский камень на душе
Успеть до заката
Мы возвращались. Возвращались все. В десантном отсеке БМП лежали трое «300-х». Успокаивало, что все ранения были средней тяжести и опасности для жизни нет. Парней порядочно растрясло, раны кровоточили, насквозь пропитывая бинты, тампоны и засаленные от пота афганки. Санитар Димка Гном вместе с ранеными дико материли механика-водителя, кидая в его сторону пустые гильзы и грозя начистить харю на первом же привале. Но, что было делать? БМП – не карета скорой помощи. Механик и так таращил красные от пыли глаза, стараясь объезжать попадающиеся на дороге выбоины и большие камни. После окончания боевой операции, конечно же, вызвали «воздух» для эвакуации раненых, но помочь нам не смогли. Одну «дырявую» восьмёрку уже неделю латали после обстрела, а две других работали с десантом в удалённом районе, а мы были как бы внеплановые. Приняли решение везти раненых на «броне».