Бог не оставит тебя - стр. 28
В сущности, они Его распяли еще и потому, что Он изменил в них идола, бывшего им вместо Бога, и показал Бога доступного, Который есть Бого-Человек, такой Бог, Который не находится где-то высоко, а понимает нас и сострадает, опускается до нашего уровня, кроме греха, и становится близок нам.
Когда ты поймешь это в своей душе, попробуй ответить на один вопрос: «Когда мне было 15, 20, 30 и т. д. лет, верил ли я одинаково, был ли у меня один и тот же ум?» И не случайно иногда говорят: «Мама, какой была всю жизнь, такой и осталась», а не говорят, как о святом Порфирии: «Сначала мы знали его строгим, но он духовно преуспел, возрос и по жизни, и в вере, в духовной рассудительности».
Этот человек изменился. Сначала был строгим, а потом стал снисходительным. А многие этого боятся. Говорят мне:
– Давай не будем принижать всё до самой земли! Не будем говорить об этом.
Но ты, когда станешь милосердным и снисходительным, пойми другого: почему он курит, ругается матом, принимает наркотики, почему не ходит в церковь. Я это и пытаюсь сделать на своем малом опыте – объяснить человеку, почему он это делает. Не что он делает, а почему он это делает.
Один юноша не ходил в церковь. Я попробовал поговорить с ним именно на этом уровне – на уровне «почему». Спрашиваю его:
– Почему ты не приходишь? Не хочешь сказать мне?
Он спросил меня:
– А ты меня не заругаешь?
– Нет, не заругаю, просто я хочу, чтобы мы с тобой поговорили и я понял, что там тебе не нравится.
Он мне ответил:
– По правде сказать, отче, у меня со священниками ассоциируется только одно – слово «нет». Захотел купить себе мотоцикл – «нет», пойти на стадион – «нет», завести девушку – «нет», сходить в кафе – «нет», на концерт – «нет».
Этот парень не был плохим, он просто испытывал передо мной страх. Так что же, разве не надо было так подходить к нему? Разве это не православный дух – попробовать смиренно понять, что он испытывает? Стать ближе к душе ребенка? И увидеть, почему он это делает, почему боится и колеблется, глубоко в душе жаждет Бога, но не хочет иметь со мной дела?
Но поскольку мы так сильно отождествили себя с Богом и решили, что мы Его представители – и вы, матери и отцы, и мы, священники, – то уже думаем так: что бы мы ни сказали, Бог на нашей стороне. Но Бог говорит нам:
– Сейчас нет другого способа, поэтому Я использую тебя, а не потому, будто ты Мой представитель, тут нет никакой связи.
И действительно, разве наш нрав – это Божий нрав? Если бы мы были Божиими, настоящими, такими, каков Бог, мы приобретали бы людей, мы изменяли бы их жизнь! А сейчас они, завидев нас, переходят на другую сторону улицы, испытывая к нам внутреннее отторжение.