Бог не без милости, казак не без счастья - стр. 8
Припомнив такое обстоятельство, казаки стали перекоряться друг с другом, кто был такому делу заводчик, как вдруг вышел из толпы старый седой казак Булатов.
– Не под стать нам теперь, атаманы, – сказал он, – смутные заводы заводить, когда того и гляди татарская сила накроет наш городок. Рассудимся после. К вечеру, может, припадет нам в новоселье скочевать – в матушку сырую землю; там будет каждому расправа начистоту. Подумаем о другом. Ведь делу нашему конец и теперь виден: помощи ожидать неоткуда, живыми отдаться стыдно, да и не за обычай, а пока у нас шашки и ружья есть, порох есть, и головы на плечах, надобно биться – вот и все тут! Давайте-ка разделимся на десятки да раскинем умом-разумом, где кому засесть в концах городка. Я примерно покладаю вот как: Афанасию Меркуловичу (он указал на Робу) – быть на коне с конными и сначала выскакать за городок; мне, Булатову, – в передовых лежать на валу; Михайлу Ивановичу (он указал на казака Кургана) – по базам и загородам сесть, а тебе, атаману, – оставаться с подможными недалеко от боя и быть надо всеми старшим. Ну, станичники, как присудите, пригадаете?
– Быть по-твоему! – закричали многие.
– К делу – речь! – подтвердили многие.
– Дай Бог добрый час! – заговорили казаки в один голос.
– Пойдем же, станичники, – продолжал Булатов, – засядем и будем стрелять, покуда мочь возьмет. Авось-либо (Булатов перекрестился) Божьей милостью да государским счастьем нашей матушки-царицы и казацким молодечеством отсидимся от бусурманского приступа! А нет – Его святая воля!
Едва только успели казаки занять назначенные им места, как татары хлынули на городок. Застонала земля, началась баталия.
– Эге! Пожар в городке! Тушите, бабы! – крикнул атаман, и последний резерв вместе с ним устремился к месту боя.
Два сильных татарских приступа быстрянцы отразили успешно, воодушевляясь надеждой, что войсковой атаман Ефремов вот-вот нападет на черкесов с тылу и спасет их от гибели. Но при третьем натиске, потеряв большую половину своей дружины, казаки не могли уже остановить татар и уступили им место битвы. Свирепые закубанцы, как бурный поток, разорвали ряды казаков и с оглушающим криком: «Гайда, алдын-джур (вперед)!» – кинулись в их жилища и зажгли несколько куреней.
Жадный огонь мгновенно разнесся и охватил весь городок… К вечеру татары, обремененные добычей и полоном, ушли, оставив за собой кровавые следы…
Настала ночь. Пламя неслось к темному беззвездному небу вместе со стоном раненых и умирающих. На окрестных полях бродили оседланные кони и распуганные стада без хозяев. Взошло, как и всегда восходит, красное солнце, но на этот раз оно осветило, вместо грозного быстрянского городка и его витязей, молчаливые развалины и кучи пепла, который разносился ветром и заметал покойников.