Бог Лезвий - стр. 20
– Погоди, Энджи, прости меня. Правда, извини.
– Ты всерьез просишь прощения? – сказала она, не оборачиваясь.
– Да… да, прошу.
– Уверен?
– Ну да.
– Просто решил повыпендриваться?
В ответ тишина.
– Признай это, Джимми.
Тишина.
– Ладно, я несу твои деньги.
– Давай-давай. – И чуть тише: – Я просто выпендривался…
– А можно погромче?
– Я все сказал. С меня достаточно.
– Значит, хочешь свои денежки назад?
– Давай, неси чертов навар. Он мой по праву.
– Как скажешь. – Она зашагала к комоду.
Но он снова воззвал к ней через окно – почти шепотом:
– Прости меня.
Анджела обернулась.
– Это ветерок играется или ты что-то бормочешь?
– Прости меня, – повторил он.
– Ты всерьез, Джимми?
– Бога ради, чего ты от меня хочешь?
– Хочу, чтобы прежний Джимми вернулся ко мне. Без крутых нравов и дружков. Тот самый Джимми, который плачет над киношками, если они грустные.
– Черт побери, я никогда не плакал над киношками!
Она улыбнулась.
– Я следила за тобой. Это здорово – быть хорошим.
На миг повисла тишина, затем он заговорил:
– Извини. Мне правда жаль. Эти ребята… они сказали, что ты мной крутишь. Что я слишком часто навещаю тебя. Говорят, я размазня.
– Кто угодно, но не ты.
– Ты это знаешь, а они – нет!
Она прошла через комнату и сложила руки на подоконнике. Джимми протянул к ней руки и нежно сжал ее локотки. Тихо и застенчиво произнес:
– Мне стыдно.
– Тебе?
– Правда! Просто… ну… мне хотелось зависнуть с этими ребятами. Они крутые… и у них есть дом. Я подумал, когда мы поженимся, сможем туда уехать. Жить там не встанет нам в большие деньги. А потом… потом мы подыщем квартиру…
– Кто эти ребята?
– Они крутые!
– Это я поняла. Кто они?
– Просто компашка, я повстречал их в бильярдной. У них есть большой дом, и порой с ними живут всякие девчонки…
– То есть они их меняют как перчатки?
– Наверное. Не знаю. Меня это не волновало.
– Джимми?
– Что?
– Ты ведешь себя как мудак. И твои новые дружки, сдается мне, те еще мудаки. С ними ты наживешь бед. Уж я-то знаю.
– Не знаешь ты их.
– Мне и не нужно. Твоих слов достаточно, чтобы понять, чем пахнет эта кодла. И, скажу тебе, запашок тухловат.
– Я не веду себя как мудак! И они – не мудаки!
– Помяни мое слово, они – крупнейшие мудаки в твоей жизни.
Джимми вздохнул.
– Ты – самая непростая девчонка из всех, что я знал. Ну да, мудаки. Они мудаки, и я мудак. Счастлива теперь?
– Более чем.
– Что ж, здорово. Классно.
– Джимми, нам нет нужды жить в каком-то вонючем доме с компанией придурков, которые потихоньку и из тебя делают придурка, так?
– Да, наверное, – вымолвил он с утомленной полуулыбкой.