Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата - стр. 18
Иногда, видя чрезмерную угодливость духовенства, люди при должностях и с деньгами стараются уехать подальше – кто в глухую деревню, а кто и на Афон. В принципе ничего в этом греховного нет – если только человек не лукавит, стремясь в места, где он никому не знаком. Ведь от себя и от Бога не уйдешь. Знаю некоторых бизнесменов и чиновников, которые посещают в Греции старцев «по прихоти» – один нужен, когда требуется благословить очередной развод, другой – когда надо одобрить очередной брак. Будто и не существует правил, предполагающих идти именно к местному епископу с вопросом о расторжении старого брака и о возможности заключения нового.
Не случайно после фильма «Остров» – фильма на самом деле очень хорошего и по-миссионерски нужного – начали звонить с телеканалов, просить: «Дайте нам поснимать старца – лучше гонимого, да где-нибудь в глуши, где нет официальной Церкви»…
Проще всего увлечься неким «единственным окном в небо», да еще и объяснить себе, что все остальное – это банальщина, официоз, «мелководье»… Вот только названия этому явлению очень простые – идолопоклонство и эзотеризм. Ни тому, ни другому в христианстве места быть не может. Любой, кто считает, что в одном храме причащаться лучше, чем в другом, – уже встал на опасный путь. А если старец стал «единственным», да еще все другие оказались «не совсем православными» – мы имеем дело уже не с Церковью, а с сектой в буквальном смысле этого слова, то есть с отколовшейся, обособившейся частицей, пусть даже принадлежащей пока к церковному телу.9
Вообще христианин должен жить по преимуществу в одной церковной общине, в которой знают его жизнь, его грехи и добродетели, а потому могут дать наилучший совет. «Бегание» по разным духовникам и старцам – признак духовного нездоровья, а то и нечистой совести.
Впрочем, и постоянного духовника иногда люди подбирают под свои грехи – или под стремление к утрированному самобичеванию, часто не вполне искреннему. Бывает так, что священники этому потакают – проявляют на исповеди то излишнюю строгость, то угодливую мягкость. Второе, по-моему, сегодня встречается чаще.
Тайну исповеди не должны нарушать ни кающийся, ни священник (обобщения без упоминания конкретных лиц, впрочем, вполне возможны и распространены). Но если пастыри практически никогда не позволяют себе тайну нарушать, то у мирян это очень распространено. Один раб Божий рассказывал по всей Москве о священнике-«либерале»:
– Уж так на исповеди изоврется, уж так изтолерастится! Придумаешь что-нибудь, ну вот, хоть про скотоложество, так он тебе: ну ладно, бывает, это юношеский максимализм…