Боевой 41 год. Блицкриг – капут - стр. 3
Тимошенко заявил, что больше ждать нельзя, нужно приводить войска в полную боевую готовность.
Сталин оглядел присутствующих, задержав взгляд на Жукове.
– Ну что же, товарищ Жуков, вот и пришло время оправдать доверие, которое вам оказано. Для нас всех наступил момент истины. Товарищ Тимошенко, готовьте прямо здесь директиву, я ее подпишу.
Тимошенко после минутного раздумья быстро написал на листе одну фразу:
«Ввиду возможности нападения немецких войск на СССР в ночь на 22 июня 1941 года с 16 часов 00 минут 21 июня привести войска западных округов, ВВС, ПВО и ВМФ в полную боевую готовность, вскрыть пакеты с планом боевых действий»[1].
Сталин взял лист в руки, долго смотрел на него, затем размашисто подписал и вернул Тимошенко. Поднявшись из-за стола, он еще раз пристально оглядел всех присутствующих и сказал:
– Действуйте, товарищи военные, теперь все в ваших руках.
Ночь с 21 на 22 июня 1941 года
Ласковая летняя ночь накрыла землю своим теплым крылом. Последние отсветы долгой вечерней зари покинули небосвод. Стемнело сначала в Молдавии и Румынии, затем на Украине и в Венгрии, потом в Белоруссии и Польше. Дольше всего заря задержалась в Прибалтике и Восточной Пруссии. Безоблачный небосклон усеяли яркие перемигивающиеся звезды. Трещали сверчки, в тиши далеко разносились трели соловьев. Наступила роковая ночь – ночь накануне второй отечественной вой ны русского народа. К западу от советско-германской и советско-румынской границ все было так же, как и в нашей реальности перед началом Великой Отечественной войны.
Прогревали моторы боевые самолеты, загруженные бомбами и заправленные топливом. Ревели танки, выходящие на исходные позиции. Артиллеристы еще раз выверяли установки прицелов и пересчитывали снаряды, заскладированные на боевых позициях. Пехотинцы тащили к лесным опушкам надутые резиновые лодки и плотики. Все было готово. Последняя пуговица последнего солдата заняла свое место на лацкане мундира.
Рейхсканцлер Адольф Гитлер, несмотря на неоднократные доклады войсковой и агентурной разведки, упорно не желал вносить какие бы то ни было поправки в план «Барбаросса». Конечно, ему было известно, что Советы отвели большую часть полевых войск на линию старой границы, а основную часть танковых и моторизованных соединений – даже за Линию Сталина, что на новой границе осталось только относительно слабое пехотное прикрытие. Несмотря на настойчивые попытки генералитета внести поправки в план нападения, Гитлер продолжал настаивать на неукоснительном выполнении плана «Барбаросса».